— Эрик, мы не видим дальше твоей судьбы в нашем театре.
Я спросил:
— Так мне уходить?
— Ну, соображай сам.
Понятно, что оставаться в такой атмосфере было невыносимо.
— Меня выгнали из театра, — сообщил я Сандро Товстоногову.
— Ты что? — не поверил он. — Не может такого быть! — и тут же пригласил в «Русскую антрепризу» имени Андрея Миронова на роль Дорна в «Чайке».
Сначала я сильно переживал, но все же не воспринял произошедшее как трагедию. Была защита — время от времени снимался в кино, меня знали люди, и это смягчало переживания. Но твердо решил: в репертуарный театр больше ни ногой! Постепенно окончательно расстался с подмостками и отдал предпочтение кинематографу.
И жена тоже с театром распрощалась. Сейчас Лейла Зениковна работает в филармонии — несмотря на преклонный возраст, выступает перед детьми со спектаклями. И очень довольна.
А я стал профессором Консерватории имени Римского-Корсакова, преподаю актерское мастерство на кафедре оперной подготовки. Мне тут безумно нравится! У оперных артистов совершенно иной круг интересов, нежели у театральных. В моем возрасте гораздо лучше общаться с молодежью, чем просиживать в поликлинике. Ощущаю себя в эпицентре бурлящей жизни и невольно подтягиваюсь. Вот поднимаюсь по крутым консерваторским лестницам, а рядом девушка-студентка. Разговариваю с ней на ходу, а сам думаю: «Как бы преодолеть еще один пролет, чтобы она не подумала: «Вот старпер, еле плетется!»?» Хочешь не хочешь, а приходится бодриться. Я таким образом ну если не молодею, то во всяком случае подпитываюсь энергетикой молодости.
Это полезно и для семейной жизни, у меня ведь есть сын и дочь. Сына зовут, как и меня, Эрик: Эрнст Эрнстович Романов. Он окончил режиссерский факультет Института культуры, но с профессией не задалось, поэтому увлекся искусством резьбы по металлу. Сын заядлый холостяк, живет здесь же, в Петербурге. А дочку мы «сослали» в Москву. Но если серьезно, то в столице Катя стала успешно работать в финансовой сфере, вышла замуж. Зять не последний человек — работает в ЦУПе с космонавтами. Маше, внучке, шесть лет.
У Екатерины нашей такая история. Когда ей исполнилось четырнадцать, мы с женой отправили дочь в Нижегородское театральное училище. Там вел курс наш коллега — бывший главреж таллинского драмтеатра. Я попросил отнестись к девочке по-честному и взять только в том случае, если понравится. Понравилась, взяли. И Катя отправилась туда одна. Отчаянный, конечно, родительский поступок, но вынужденный. В школе дела складывались нелучшим образом плюс компания нехорошая образовалась, и мы решили ребенка изолировать. После окончания училища дочь вернулась в Питер, поступила в Институт кино и телевидения.
