Став старше, перешел во взрослую самодеятельность и играл очень много. Мое исполнение землякам-уральцам нравилось. Без ложной скромности скажу, что считался в городе этаким вундеркиндом «граматического» искусства. Тогда и в голову не могло прийти, что мое актерское самовыражение — местечкового розлива и впоследствии, уже в театральном институте, придется усиленно бороться со штампами.
Вуз выбирал по справочнику для поступающих. Решил: если уж учиться актерскому ремеслу, то только в Москве. Для нашего города решение, безусловно, эксклюзивное, но родители препятствий чинить не стали. Мать поддержала, потому что видела мою увлеченность, отец прокомментировал лаконично: «Дуроплясом будешь!» Кстати, четко определив этим суть моей будущей профессии.
Приехал в столицу и — о чудо! — сразу же поступил в ГИТИС. Курс собрался замечательный, но, к сожалению, в итоге пробиться в профессии почти никому не удалось. Из всех студентов впоследствии выделился только Роман Виктюк, он тоже учился с нами на актерском. Ну и мне удалось что-то сделать.
Жили в общежитии — семь человек в комнате. Самым взрослым, лет на пять старше остальных, был Витя Гоголев. Он стал для нас авторитетом и всех ребят приучил к физзарядке и выпивке. По части второй привычки — алкогольной — очень разлагающе на нас действовал, вслед за ним мы все стали безмерно увлекаться. Сейчас с ужасом вспоминаю те молодежные попойки. Нет, мы не хулиганили, не дрались. Правда, напивались часто и крепко, за что осуждаю свою молодость. Многих это сгубило. Не все, конечно, спились, но в итоге с курса никого уже в живых не осталось. Мы с Виктюком искали через Интернет...
В общежитии наши с Ромкой кровати стояли рядом, и мы по ночам часто болтали, делились сокровенными переживаниями. Виктюк был забавным малым — очень симпатичный, себе на уме, такой украинец-хитрован. Поражала его невероятная предприимчивость. Все мы интересовались новыми столичными постановками, но студентов не всегда пускали бесплатно. А Ромка не пропускал ни одной премьеры, умудрялся просачиваться в любой театр. Приехала труппа «Комеди Франсез» — попасть невозможно, а Виктюк — в первых рядах.
Большинство наших педагогов были учениками Станиславского. Нам прививали классическую школу игры, мы работали строго «по системе». В то время Московский Художественный был ориентиром. Артисты-мхатовцы считались колоссами: Массальский, Ершов, Орлов... Я смотрел на этих людей и старался хоть что-то перенять. То, как сейчас одеваюсь, держусь, — все оттуда...
У меня, наверное, старческие, консервативные взгляды, современной молодежи нравятся совсем иные образы, другой режиссерский почерк, безусловно имеющий право на самовыражение. Но мне хотелось бы одного — чтобы на здании прославленного театра появилась табличка с надписью: «Здесь с такого-то по такой-то год был МХАТ, созданный Станиславским и Немировичем-Данченко». Также и в БДТ стоило бы отметить годы существования именно товстоноговского театра — просто для памяти потомкам, и все. А дальше — делайте что хотите!
