— Марьянов и Ирина Лобачева были вместе несколько лет. Но затем расстались — в его жизни появилась Ксения.
— Димка рассказывал, как они познакомились — в Харькове, куда он приехал на гастроли, играя в антрепризном спектакле. Ксения пришла как зрительница, сидела в первом ряду. После спектакля был фуршет — и Дима пригласил на него понравившуюся ему девушку. Было это в 2010-м. Потом общались: брат бывал в Харькове и Ксения приезжала к нему. А позже она переехала в Москву к Диме, еще через некоторое время перевезла свою дочь Анфису.
— Когда вы узнали о предстоящей свадьбе брата?
— Мы с женой Татьяной приехали к ним в гости. Разговор зашел о семье и отношениях. Подробностей не помню. Но возвращались домой, уже зная точную дату. Для свадьбы Димка придумал забавный дресс-код: чтобы все гости были либо в зеленых рубашках и белых штанах, либо наоборот — зеленые штаны и белая рубашка. И все выглядели как кузнечики. Дима с Ксенией со сцены пели гимн чилийских патриотов. Брат выглядел счастливым.
С Димой мы в последний раз виделись в конце августа — приехали оба к отцу. За ужином говорили, что хорошо бы поменять треснувшее стекло в бане. Прикидывали, что еще сделать в доме для папиного комфорта и уюта. Наутро я уехал на съемки в Сербию. Вернулся через полтора месяца, четырнадцатого октября. А пятнадцатого позвонила плачущая Ксения и сказала, что Димки больше нет.
У меня много вопросов, а ответов не получаю. Почему брата не отвезли в больницу, когда стало плохо? Если в реабилитационном центре, где он находился, знали, что у него болела нога и был тромбоз, — почему не приняли меры? Как вышло, что Дима не позвонил ни мне, ни Алевтине Кунгуровой — своему директору и близкому человеку? Ведь они вместе работали и дружили более пятнадцати лет.
