Раньше он был звездой, а теперь сделался актером средней руки, хотя Видов оставался все тем же — в расцвете сил и славы, на пике формы. Для него это было тяжелым ударом. Он привык к другой жизни. Ситуацию с работой усугубляли семейные проблемы. Сын после развода родителей остался с матерью. Видов Славу очень любил и страдал от того, что лишен возможности общаться с ним...
Думаю, эти неприятности и заставили Олега покинуть родину. Иначе вряд ли он бы на это решился. Никогда не говорил, что ненавидит режим и хотел бы уехать. Не был диссидентом. Его идея эмигрировать не связана с какими-то политическими мотивами.
Когда это случилось, многие недоумевали: зачем понадобилась заграница такому баловню судьбы, как Видов? Ему ведь и так жилось прекрасно! Широкой общественности было невдомек, как в действительности складывалась судьба Олега. Он немногих посвящал в свои проблемы. Какое-то время они с больной мамой вообще жили только на ее пенсию. Перебравшись в Америку, Олег не перестал заботиться о матери, передавал с друзьями деньги и лекарства. Она ни в чем не нуждалась.
Я не сразу узнала, что он уехал. Снималась в нескольких картинах, летала то в Сибирь, то в Германию, в Москву заезжала ненадолго. Тогда никто не знал подробностей. Спустя много лет Олег мне рассказал, что помогла югославская знакомая, с которой он раньше работал на одном из совместных проектов. Вступила с ним в фиктивный брак, чтобы Видов мог остаться в Югославии. Через пару лет перебрался в Австрию.
По легенде артист пересек границу в багажнике машины друзей. Мне эта версия кажется неправдоподобной, взятой из авантюрного романа. Я от Олега не слышала ничего похожего. Он говорил, что югославские друзья частенько ездили в Австрию на машине и однажды просто взяли его с собой. Из Австрии Видов отправился в Италию. В 1985 году в Риме познакомился с американской журналисткой Джоан Борстин — корреспондентом газеты Los Angeles Times. Олег и Джоан полюбили друг друга и больше не расставались, вместе уехали в США, в 1989-м поженились.
Конечно, можно только пожалеть, что Видов покинул родину. Он способен был еще столько сделать для нашего кино! С другой стороны, неизвестно, сколько бы Олег протянул в России с букетом таких тяжелых заболеваний. Но я опять тороплю события. Для начала расскажу, как сама оказалась за границей.
Марио все время звал к себе — хотя бы в отпуск. В 1986 году я все-таки съездила к мужу. Потом он приехал на Московский международный кинофестиваль. Через девять месяцев у нас родилась дочка Милена. Счастливый отец тут же прилетел в Москву, пробыл с нами до конца следующего года и снова вернулся в Колумбию. В России для него работы по-прежнему не находилось.
С годами меня стало тяготить такое странное супружество. Я подумывала о разводе. Марио умолял подождать, потерпеть. Он не хотел меня терять. В 1991-м уговорил приехать к нему в отпуск с детьми. В Боготе мне понравилось. Эмигрировать не собиралась, но так истосковалась по нормальной семейной жизни, что решила задержаться. Тем более что муж нашел нам хорошую квартиру, я заплатила первый взнос. Он почувствовал, что жена расслабилась, и проявил активность. Заявил, что никуда нас не отпустит. Я возмутилась:
— У меня работа в России! Как могу здесь остаться?
— Не хочешь жить в Колумбии — пожалуйста, езжай в Москву! А дети будут с отцом! Таков наш закон.
Марио не пугал, в нем говорили эмоции. Но он прекрасно понимал, что жена без детей не уедет. И я осталась.
