После его ухода первое, что сделала, — открыла оставленный им этюдник с красками и начала, желая зацепиться хоть за что-то, связанное с папой, малевать на холсте — копировала березку с его картины. Кстати, живопись — одно из серьезных увлечений отца — с детства захватила и меня. Иногда все бросаю и погружаюсь в нее с головой, никого и ничего не замечая. «На нее накатило», — говорят в такие моменты близкие. Вот и тогда на меня накатило.
Кроме этюдника и некоторых своих работ папа оставил мой карандашный портрет. На нем темноглазая девочка с толстой косой улыбается, позируя отцу.
— Как вы встретились после долгой разлуки?
— Через пять лет в Москву приехал папин старший сын Алеша. Странный был мальчик, какой-то в нем чувствовался надлом. Я к тому времени уже на собственном опыте убедилась, что развод известных людей оборачивается катастрофой для их детей. Одно дело, если переживает узкий круг родственников и знакомых, другое — когда в курсе оказывается «широкая общественность» и о том, что болит, начинают спрашивать посторонние. Алеша жил вдали от отца, в провинциальном городе, где все без конца интересовались его знаменитым родителем, а что мальчик мог сказать? Что с ним не видится? Что у Сергея Бондарчука совсем другая жизнь за тридевять земель? Ситуацию эту Алеша, знаю, выносил с трудом.
А ведь моя мама, когда-то узнав, что у отца на стороне ребенок, пошла на развод ради того, чтобы муж женился на той женщине и усыновил мальчика. Потом он развелся и вновь расписался с мамой. Муторная история, но у ребенка должен быть законный отец — считала мама. Алешу она приветила, брат некоторое время жил у нас, вот и теперь остановился в нашем доме. С папой встречался на съемочной площадке. Общаясь с Алешей, отец, наверное, и подумал: не попытаться ли встретиться со мной? Позвонил, хотел где-нибудь в парке погулять, но я отказалась: столько лет не виделись и пойти в какой-то парк? Предложила: «Приезжай ко мне».
Он весь испереживался! Глаза у него были мокрые. Принес в подарок цветные карандаши, а я призналась, что уже рисую красками — и его масляными, и акварелью. Папа заметил, что я похожа на Наташу Ростову — кареглазая, худенькая, хорошо бы, дескать, снять меня в «Войне и мире» в роли Наташи-девочки. (Но утвердил в итоге голубоглазую Людмилу Савельеву, она сыграла героиню Толстого и в подростковом возрасте, и в более зрелом.) Алеши с нами не было: не успел, появился с букетиком фиалок, когда отец уже уехал.
С того раза мы с папой стали общаться регулярно, и постепенно все мои претензии и обиды — почему не виделся со мной? — остались в детстве. Значительно позже мне не раз попадались статьи, в которых писали, что Бондарчук всю жизнь любил только мою маму. Неправда: у них после развода сохранялись неплохие отношения, но отец искренне полюбил Ирину Скобцеву, иначе между родителями не случилось бы разлада. Знаю, Ирина Константиновна всегда жила своим мужем, в чем я со временем убедилась.
