Жили они тогда на две страны. Когда в мае заканчивался театральный сезон, Армен Борисович улетал к жене. Возвращался в сентябре. Всегда в шикарном настроении, загорелый, довольный, и сразу же начинал репетировать спектакль. И Татьяна Сергеевна приезжала в Москву. Проводила здесь по два-три месяца осенью или зимой.
Надо знать эту семью, у них особые отношения. «Там дом — и ты будь там», — говорил ей Армен Борисович. И она летела в Америку, хотя и понимала, что мужу без нее сложновато. Когда уехала, Джигарханян пригласил в театр свою сестру по отцу Нару Борисовну, она ему помогала. Ну а потом возникла Виталина.
Мы долго не обращали на нее особого внимания. Ну взял Армен Борисович новую помощницу, чай приносит — и хорошо. До нее реквизитор приносил. Как-то поехала с нами на гастроли в Казань, мы с ней там даже пару раз от нечего делать в шахматы сыграли, она, кстати, обе партии выиграла.
Худенькая, светленькая, всегда улыбается. Тихий голос. По виду — прямо ангел. Всегда где-то поблизости от Армена Борисовича. Если ему нужно что-то — она тут как тут: принесет, подаст. Не нужна — снова исчезла. Но чем дальше, тем реже исчезала.
Меня совершенно не интересовала ее биография. Сама Виталина в своих интервью рассказывала про Киев и консерваторию, которую окончила.
— Сейчас Виталина говорит, что они живут как семья уже пятнадцать лет. Получается — фактически с момента отъезда Татьяны Сергеевны в Америку.
— Я в это не верю. А верю, знаете, во что? Цымбалюк-Романовская постепенно и целенаправленно шла к своей цели. Была у нас в театре одна актриса очень похожего поведения. Приходила к Джигарханяну в кабинет, гладила по спине: «Ой, Армен Борисович...» Он ее в итоге уволил — слишком уж назойливая. Многие хотели быть к нему поближе, но Джигарханян эти попытки пресекал: у него ведь жена! А у Виталины получилось.
На страницах «Коллекции Каравана историй» она рассказывала, как народный артист пригласил ее в ресторан. И дальше, со слов Виталины, все выглядело так: «...вечером мы пришли к нему домой попить чаю... Я почувствовала, что он очень одинокий человек. С этого момента начались наши отношения». Я не моралист, но, по-моему, это за гранью: прийти в квартиру к немолодому женатому артисту на чай и «начинать отношения».
Но это их дело — взрослые люди, сами разберутся. К Цымбалюк-Романовской у меня нет ни личного интереса, ни неприязни. Но с ее приходом в наш коллектив началось — с незначительных мелочей, казалось бы, — разрушение того, что создавалось годами и было мне так дорого.
