Отказаться от столь лестного приглашения было немыслимо. Да и зачем? Во Флоренции Рафаэля ничто не удерживало: он не успел обзавестись ни собственным домом, ни возлюбленной. Если Богу угодно, он обретет все это в Риме. По крайней мере работа, которую посчитал бы честью любой художник, там точно будет. Составить договор о назначении Рафаэля Санти новым папским живописцем понтифик поручил своему секретарю и библиотекарю Бернардо Довици, которого все звали Биббиеной — по названию его родного города.
С первых же минут знакомства Рафаэль и Бернардо понравились друг другу. Биббиена даже предложил художнику отправиться в Рим в одной карете. При дворе герцога Урбинского Санти встретил еще одного известного в Риме человека — владельца алунитовых копей, банкира, кредитовавшего знатнейшие семейства и даже самого понтифика, мецената, знающего толк в живописи и литературе, — Агостино Киджи. Стремясь не уступать Биббиене в гостеприимстве, он предложил молодому человеку поселиться в его римском доме. Так завязался в жизни этих трех людей узел, разрубить который суждено было лишь смерти...
«Его высокопреосвященство приехал», — прошелестел в ухо нотариусу молодой писец, для солидности все же взятый им в дом умирающего Рафаэля. Стряпчий с досадой оглянулся на двери. Нехорошо, если святой отец войдет именно сейчас, когда Санти диктует, в каком именно банке и сколько следует получить Маргарите Лути. Не нужно, чтобы кардинал Биббиена это услышал. Но и прерывать нельзя. Силы больного слабеют с каждой минутой, возможно, скоро он впадет в беспамятство.
В то самое мгновение, когда кардинал заглянул в двери мастерской, голос художника прервался затяжным хриплым кашлем. Нотариус, встав со стула, почтительно поклонился кардиналу. Тот в ответ успокаивающе поднял руку, давая понять, что готов обождать: пусть Санти уладит свои земные дела, а уж после настанет черед дел духовных. Стряпчий был почти уверен, что Биббиена привез живописцу папское благословение: великая честь, которой удостаиваются лишь избранные. Лев Х благоволит к кардиналу и посылает с ним только самые важные свои распоряжения. «Интересно, как выглядит эта булочница, ради которой Рафаэль рискует доверием таких людей?» — подумал нотариус, и вдруг штора на дверях слегка колыхнулась. Ему показалось, что в проеме бархатных портьер мелькнуло заплаканное женское лицо и тут же снова спряталось в тени.
