Жил у родителей, спустя пару месяцев — звонок в дверь. На пороге милиционер: «Вам знакома гражданка такая-то?» — и называет фамилию жены! Оказалось: они с любовником убили близкую подругу. Уж не знаю, чем та им насолила. Тело расчленили, сложили в сумки и выбросили в Москву-реку. Дали им по девять лет.
Позже совершенно случайно увидел ее по телевизору в криминальной программе. В репортаже из тюрьмы она была главной героиней. Вела себя как бандерша. А года три назад узнал, что бывшей жены уже нет на свете, умерла от рака, долго мучилась. Сердце даже не дрогнуло. Вот не жаль. На ее руках кровь, место такой — в аду.
Юрий: А то, что братик из этого ада, который продолжался четыре года, вырвался живым — просто счастье.
Сам я к тому времени тоже развелся. Даже не пойму, как это вышло, просто однажды обнаружил себя не с женой Ирой, а дома у родителей — мама кормила меня завтраком. Редко так бывает, чтобы школьный союз — и на всю жизнь, вот и у нас не сложилось.
Между тем наступали новые времена. Страна стремительно менялась. Все, в том числе и мы, надеялись на перемены к лучшему. Приятель пригнал из Европы фуру чайников со свистками и узорами под гжель. Звонит:
— Юрец, выручай! Заболел, встать не могу. А надо чайники продавать. Помоги!
— Так я ж не умею.
— Все в жизни когда-то бывает в первый раз — научишься!
Ну, думаю, была не была. Взял братика в помощь, и мы прямо на фуре поехали на Тверскую. «Налетай, торопись, покупай живопись!» — выкрикнул я классическую киноцитату и решительно откинул борт. Прохожие заинтересовались. В магазинах-то пустые полки, хоть шаром покати. Да и деньги стремительно обесценивались. А тут чайнички — новенькие, со свистком, недорого. Хоть домой, хоть в подарок или просто на черный день, пусть лежит — хлеба не просит.
Сам удивился, когда чайники улетели за какой-то час. «Ух ты, навар — двести процентов!» — восхитились с братом, когда пересчитали купюры.
Приятель, сагитировавший нас на торговлю, тоже был доволен. Растрезвонил, какие мы молодцы. И вот уже другой знакомый просит продать партию кроссовок. Торговали ими с Вовой на Арбате. Потом подогнали какие-то костюмы, парфюм... Однажды говорю братику, который продолжал работать у Михалкова: «Конечно, это круто — работать на гения. Но, может, пора уже самим становиться большими людьми, как считаешь?» Вова колебался с полгода. Но наконец решился и от Никиты Сергеевича ушел.
