В результате соседа-инженера выгнали из санатория за пьянство, а народного артиста пожалели.
Именно папа записывал в дневник мои первые достижения — судя по всему, он был рад первенцу, ему было интересно наблюдать за сыном. Дома у нас постоянно собирались его друзья по кино и театру и охотно возились со мной: например Павел Луспекаев, приезжая из Ленинграда, всегда останавливался у нас и мама не раз просила его посидеть со мной, пока отлучалась в магазин. Грандиозный актер устраивал представления для маленького ребенка, очень смешно озвучивал диафильмы.
Отец часто бывал в разъездах, иногда брал с собой и нас. Когда мне было четыре года, семьей отправились на машине в Форос — у Малого театра, куда перешел работать отец, в Крыму проходили гастроли. Папа катал нас на корабле, купался со мной, развлекал, пуская изо рта смешные фонтанчики. Плавал он прекрасно, но мама считала дальние заплывы опасными, вечно его выискивала в волнах и страшно нервничала.
В Москву мы с мамой собрались до окончания гастролей, и папа заказал через театр газик с пограничной заставы, чтобы нас доставили на аэродром. Машину почему-то долго не подавали, тогда папа взял меня за руку, и мы отправились вдоль виноградников к погранзаставе узнать, что же случилось. По пути отец вспоминал о войне, и когда я спрашивал, боялся ли, когда бомбили, уверял: «Шестое чувство подсказывало — умру не сейчас!» Даже в письмах к бабушке писал: «Мама, меня не убьют!»
За очередным поворотом узенькой тропинки увидели на обочине сторожа с разбитой в кровь головой. Бедняга пожаловался, что какие-то хулиганы отобрали у него ружье. Неожиданно из виноградников вывалила шпана и зашагала перед нами по дорожке. Папа спокойно повел меня следом. Вдруг один из парней — с тем самым отнятым ружьем — обернулся и потребовал, чтобы мы с отцом от них отвязались. Весник попытался приструнить хулигана... В ответ тот вскинул оружие. Прежде чем прозвучал выстрел, отец успел прошептать: «Присядь, он все равно промажет!» Я долго по-детски восхищался папиной смелостью, но когда сам стал отцом двоих детей, задумался: смог бы вот так подвергнуть опасности жизнь ребенка? Пуля, как известно, та еще дура! Папе ли, прошедшему войну, об этом не знать? Все-таки актеры — народец легкомысленный!
Не знал я тогда, что эта наша семейная поездка — последняя, потому что семьи как таковой уже нет. На пляже в Форосе мама познакомилась с хоккеистом Александром Прохоровым и влюбилась. Вспыхнул роман. Я же совершенно случайно и «доложил» об этом отцу. Уже в Москве как-то показал папе нарисованные танки.
