Но очень возможно, что только мне одному это казалось совершенно нормальным. Ведь уже в одну из первых встреч Дима сказал: «Дружба — понятие круглосуточное». Я воспринял эту аксиому буквально. Мы запросто приезжали в особнячок под Питером, откуда тогда вещало радио «Модерн», просто потусить в эфире. Там же я познакомился с улыбчивым добряком Сергеем Ростом, хохотушкой Аллой Довлатовой, открытым и очень дружелюбным Геной Бачинским. Обо всех вспоминаю с теплотой.
Столько талантливых людей оказалось в одно время и в одном месте! В этом смысле «Модерн» можно считать настоящей кузницей творческих кадров. Недавно мне кто-то рассказал, что тогда же на «Модерне» работал и Сергей Шнуров. То ли пиарщиком, то ли кем-то еще. Правда, персоной он был тогда малозаметной. Я, по крайней мере, его не помню. Взлет Шнура случился позже.
— А Нагиев уже тогда был пафосным?
— Нет конечно! Он и сейчас совсем непафосный. Хотя доводилось слышать такое мнение. Дима просто самодостаточен. Самодостаточность и пафос — разные вещи. Кроме того, он, наверное, не случайно выбрал себе имидж «плохиша»: прикинул, что их любят больше, чем положительных героев. Со стороны наше общение могло показаться странным.
— Эй, бездарность, налить тебе чаю? — кричит Дима.
— Не могу забирать последнее у нищего диджея! — отвечаю я.
— Держи уж. Чтоб ты подавился! — ворчит Нагиев.
Человек посторонний мог удивиться: надо же, как друг друга ненавидят. А мы просто забавлялись.
Весил я тогда сто двадцать килограммов, что являлось предметом постоянных Диминых насмешек: «Толстый, тебе срочно надо вес сгонять. А то девочки любить не будут». Чуть не за шиворот затащил меня в «качалку» на Петроградской: «Давай, Толстый, бери штангу». Пока я пыхтел на тренажерах, он поучал: «Артист должен расти вверх, а не вширь».
