«Детство» было опубликовано в двух номерах журнала «Наш современник». Вскоре из редакции привезли десять мешков с письмами. «Мне даже после «Карнавальной ночи» столько не писали!» — радовалась она. А вот из журнала, кроме одного человека, никто не позвонил. Ну как же! Они там все писатели, а тут какая-то артисточка — и такой успех!
Люся была очень умной женщиной, но, к сожалению, совсем не мудрой в житейском плане. Она никогда не задумывалась над тем, что говорила, и наживала себе врагов. На международном кинофестивале на Филиппинах Гурченко получила приз за лучшую женскую роль — «Золотого орла». А летала она туда с одним из зампредов Госкино. Я встречал ее в депутатском зале, ждали багаж. Тут этот чиновник и говорит:
— Людмила, ну ты, конечно, «Орла»-то в Госкино отдашь?
На что Гурченко отрезала:
— Да ни за что! Это приз мой, а не фильма!
После этого от Госкино не ездила за рубеж, наверное, год. Кстати, в сериале эпизод про возвращение Гурченко с Филиппин превратился в очередную сказку: ее там встречает мифический персонаж Толик Морда...
— А как Людмила Марковна относилась к вашей работе с другими актрисами, певицами?
— Люсе не очень нравилось, что я кому-то, кроме нее, аккомпанирую. Хотя она старалась этого не показывать. Нашей соседкой по Тверской одно время была Ира Мирошниченко. Она купила синтезатор и пригласила нас в гости, чтобы я помог ей разобраться с инструментом. Мы с Ирой с удовольствием стали репетировать. Люся довольно ревниво следила за всем этим действом и, видимо, решила, что я слишком увлекся процессом. Все — больше репетиций не было. Недавно столкнулись с Ирой в МХТ, она была очень удивлена: «Костя, а мне Люся говорила, что ты давно в Израиль уехал...» Единственная артистка, с кем я проработал целых семь лет, — это прекрасная певица Майя Кристалинская. Она не вызывала у Люси ревности...
И это все были цветочки, ягодки ждали меня впереди. Со временем Люсина болезненная ревность обострялась. Когда ей исполнилось пятьдесят пять, наша разница в возрасте стала работать уже против нас...
Во время очередного выяснения отношений Люся в сердцах сорвала с рук все кольца и швырнула их из окна машины. Ей было наплевать, какова цена этих колец! Я долго искал украшения на лугу. И если бы не остановил машину, поверьте, у Люси не дрогнул бы ни один мускул на лице. Вот такой характер!
А вот еще случай. Девяностые годы. Мы улетаем в большое турне по Америке. И в Шереметьево мне вдруг на шею кидается женщина: «Костя, дорогой, сколько лет, сколько зим!» Я узнал в ней давнюю знакомую. Она даже внимания не обратила на мою спутницу — рано утром, в платке, в черных очках Гурченко выглядела совсем не звездно. Люся, мгновенно превратившись в ледяную статую, проплыла в вип-зал. Когда я подошел к ней, на пол тут же полетели серьги и кольцо с сапфирами — мой недавний подарок. Мне было очень неловко перед сидящей рядом Валентиной Терешковой. Всю дорогу до Нью-Йорка Люся меня пытала: кто эта незнакомка? Пришлось признаться, что это моя первая любовь.
