Не подумайте, я не жалуюсь. Но мне кажется, Люся все время искала какие-то факты, которые оправдали бы наш разрыв. Помню, как однажды она заглянула в гороскоп и с торжеством объявила: «У Скорпиона и Льва роковой союз!»
...Месяца полтора я жил в своей старой хрущевке, пытался встать на ноги, даже «бомбил» ночами. Видимо, Людмила Марковна думала, что я без нее пропаду, а иначе как объяснить, что вскоре она вернула меня домой. Люся была неприятно удивлена тем, что я сбрил бороду. Ведь когда-то я отпустил ее, чтобы выглядеть рядом с ней постарше. Для нее это был знак: Костя вышел из-под влияния и пошел своей дорогой.
И тогда, почуяв неладное, она повезла меня в Севастополь — туда, где мы когда-то были счастливы. Мало того, ей пришла в голову идея повенчаться. Мы заказали обручальные кольца, выгравировав внутри моего кольца «Людмила», а внутри ее — «Константин». Но венчание не помогло...
Из Севастополя мы уезжали совершенно измученными от бесконечных ссор. Я шел по летному полю, навьюченный тяжелыми сумками. Пока я распихивал багаж по полкам, Люся села у окна, закрыв глаза, не заняв мне место...
— В одном интервью Ирина Великанова, тоже подруга Гурченко, сказала, что Людмила Марковна пыталась даже покончить с собой...
— Особенно мне «понравилось», что, по словам Иры, на полу нашей квартиры валялась пустая бутылка из-под водки. У нас водки в доме никогда не бывало! Самое интересное — я не помню, была ли Великанова вообще у нас в тот день?
Ира была портнихой Люси, она глубоко вошла в нашу жизнь, ездила с нами на гастроли, помогала, носила Гурченко бутербродики на съемки. Я бы сказал, что Ира посвятила Люсе жизнь: не вышла замуж, не завела детей. Она сразу же приняла главное правило: звезде нужно служить днем и ночью. Прекрасно знала, что Людмила Марковна требует от своих близких АБСОЛЮТНОЙ ВЕРНОСТИ. А кто не выдерживал — тот предатель...
В тот день Люся, как всегда подозревая меня во всех смертных грехах, устроила очередной скандал. В расстройстве я шарахнул пять таблеток снотворного. Лег в кровать, вдруг слышу: что-то звякнуло в ванной. Вскочил. Люся пыталась вскрыть себе вены, но, как понимаю, чиркнула неглубоко. Я быстро перевязал ей руки и помчался в травмпункт за врачом.
— Привозите жену сюда. Мы на дом не выезжаем, вызывайте «скорую».
— Понимаете, моя жена Людмила Гурченко... Я заплачу.
И он поехал со мной.
От анестезии Люся категорически отказалась. Она даже глазом не моргнула, когда врач накладывал ей швы. А у меня от этой картины ноги свело. Стою под действием снотворного, качаюсь, все как в тумане. Уходя, врач предупредил, что обязан сообщить в психбольницу о попытке суицида. «Если вызовешь психиатрическую, с балкона выброшусь», — тихо сказала ему Люся.
