Мы жили очень дружно: Люся, ее мама Леля, Маша и я. Вместе ставили домашние спектакли, снимали любительские фильмы, выпускали стенгазеты. Я расписывался в Машином дневнике, следил за ее уроками, ходил на все школьные собрания. Маша доверяла мне даже больше, чем маме или бабушке. Ее двойки мы с Лелей скрывали от Люси. И после школы Машу я на работу устраивал. Замуж выдавал, два раза в роддом возил...
Все хозяйственные дела по дому были на Леле, я иногда ей помогал. Люся только что закончила съемки в фильме Меньшова «Любовь и голуби» и снова куда-то умчалась. Владимир Меньшов ехал мимо нашего дома, возвращаясь с дачи члена ЦК, и решил к нам завернуть. То было время сухого закона, а в его новом фильме «Любовь и голуби» присутствовали «сцены с употреблением алкоголя». Из-за этого картину хотели изрезать. Последней инстанцией был как раз тот партиец, которому Меньшов возил показывать фильм.
«Кажется, ему понравилось. Костя, хочешь посмотреть?» — спросил он. Сидели с ним до полвторого ночи, хохотали до слез. Вдруг из комнаты выплывает Леля в ночнушке, растрепанная со сна. Видит Меньшова и в ужасе юркает обратно. Он стучится к ней: «Елена Александровна, хотите фильм посмотреть?» Леля облачается в халат, и мы уже втроем в восторге смотрим «Любовь и голуби»...
Это был пик востребованности Люси, ее разрывали на части: съемки, телевидение, фестивали, концерты. Тогда же она придумала и спела цикл военных песен так, что у меня до сих пор мурашки по телу. Это все происходило при мне и с моим участием. Мы с Люсей не разлучались ни на минуту, в доме царило полное взаимопонимание и ощущение счастья.
Наше партнерство началось в 1973 году с глухих далеких деревень и продолжалось на лучших площадках Москвы. Дальше гастроли в Америке, Израиле... Все программы рождались дома за роялем. Выступая, мы были одним целым, я чувствовал каждый ее вздох, каждую ноту, каждый жест. Все сошлось: Люся прекрасно выглядела, рядом был любимый мужчина. Да, я не зарабатывал миллионы, но поверьте, ей это было и не нужно!
Одно только отравляло нашу жизнь — беспричинная Люсина ревность. Однажды, еще в 1974-м, на пляже в Севастополе, где мы отдыхали, я посмотрел на красивую блондинку. Взглянул — и тут же забыл. А Люся мне этот взгляд еще долго припоминала. Или у кого-то в гостях ей не понравилось, что я долго курю на лестничной площадке с хозяйкой дома. Возвращаюсь за стол — на Люсе лица нет. Выскакивает из квартиры, бежит по лестнице вниз. Я — за ней. Люся останавливает попутку и уезжает. Догоняю ее уже у нашего подъезда:
— Да что случилось?
— Мне не нужны такие отношения...
С Ирой Купченко тоже была история. Они с Гурченко подружились в поездке по Латинской Америке. Люсе очень нравилась Купченко, она восторженно о ней отзывалась. И мы стали часто встречаться — то у нас, то у Иры на даче. Я до сих пор помню ее двух сыновей и замечательную собаку по кличке Валет. Однажды Ира пришла к нам в гости, они с Люсей сели на диван, я принес дамам чай и уселся рядом на ковер, с удовольствием слушая, что рассказывает Ира. Люся, конечно, это заметила: «Ты перед Ирой распластался на ковре! Сел у ее ног!!!» Мы с Купченко стали видеться все реже, а потом и вообще перестали.
