Однажды Александра Михайловна вдруг спросила Зою: «Зачем вы вышли замуж?» Зоя растерялась и бесхитростно ответила, что, мол, по большой любви. Коллонтай пожала плечами: «Кто ж вам мешает любить, зачем же все эти официальные глупости, штампы...»
На эту тему между ними завязалась целая дискуссия, Зоя пыталась объяснить, как важно было для них с Борисом заявить друг другу и всему миру, что они полностью принимают на себя ответственность за свою семью. Она и сама понимала, что слова эти звучат как-то позерски и отдают морализаторством. И тогда вдруг само собой вырвалось откровенное признание. Как она возвращается домой с работы, бывает, поздно ночью, иногда и вовсе под утро. Как входит в квартиру на цыпочках. Разувается. А на вешалке висит шинель мужа — он вернулся раньше. Стоят его сапоги, уже начищенные к следующему дню. И вот она садится на сундук в прихожей, смотрит на шинель и сапоги и думает про себя: «Мой муж. Мой муж дома». И ее охватывает счастье...
Коллонтай это, впрочем, не убедило. К изумлению Зои, респектабельная и уже очень пожилая Александра Михайловна так и осталась приверженцем теории свободной любви, которую активно пропагандировала в первые годы революции. Зоя подавила предательскую усмешку: своего бывшего возлюбленного, брутального революционного матроса Павла Дыбенко романтичная Коллонтай именовала исключительно Крылатым Эросом.
А еще они говорили о детях. И Александра Михайловна призналась, что чувствует вину перед сыном — она задавила его своим авторитетом, не дала реализоваться как самостоятельной личности.
Спустя много лет Зоя, вспоминая этот разговор, думала о собственном сыне Володе, усыновленном Борисом. О том, как однажды он пожаловался, что устал быть «сыном полковников Рыбкиных». И о том, как странно события жизни Александры Коллонтай переплелись с историей ее, Зои, собственной судьбы: одиночество, горькое осознание, что женское счастье закончилось и больше не вернется, «почетная ссылка», работа, спасающая в трудную минуту, оболганные сгинувшие друзья, тяжкая болезнь на склоне лет... Коллонтай оказала на нее влияние даже в мелочах. Всю жизнь Зоя одевалась в том же стиле элегантной бережливости, так же ухаживала за собой, неукоснительно соблюдала манеры, да что там — даже диетические предпочтения она унаследовала от своей старшей подруги и до конца жизни ужинала стаканом простокваши с ломтем черного хлеба...
