А вскоре кто-то из соседей шепнул Ольге, что Иофан «в расстрельных списках». И Ольга заметалась. Душу рвала на части мысль, что это она подвела Бореньку под монастырь. И своих детей. К чему же мог придраться Берия, составлявший списки? Не к Иофану же, хоть и еврею, но практически пролетарию; наверняка камень преткновения — она, вернее, ее прошлое. Уничтожала его, стирала, писала в анкетах, что родилась в Курске, сочинила себе пролетарскую биографию, ни словом никогда не обмолвилась ни о сестрах, ни о родственниках, ее дети поступили в самые скромные вузы, Ольгетта работала инженером, Боря — авиационным техником. У дочери в 1932 году родился сын Сергей. Что с ними со всеми будет? Сказать Борису? И что? Куда они убегут? Никуда. Значит, что остается? Полагаться на судьбу.
Весной 1938 года в квартире Иофанов раздался резкий ночной звонок, и вся семья окаменела от ужаса. Ольга вскочила, бросилась к дверям… За дверью стояли они — серые люди в штатском, воплощение ее кошмаров.
— Что вам нужно? — залепетала Ольга. — Это квартира знаменитого архитектора Бориса Михайловича Иофана. Он…
— Иофана? — переспросил высокий. — Извините, гражданочка, мы ошиблись.
Ольга Фабрициевна потом признается: она уверена — ее любовь к Бореньке сотворила чудо, потому что была очень сильна. Сталин вычеркивал Иофана из «расстрельных списков», представляемых Берией, и раз, и другой, и семья архитектора стала чуть ли не единственной, кого не тронули на этом трагическом, гибнущем острове — «Доме на набережной».
…Жизнь продолжалась... Но в ту незабываемую ночь судьбу Иофана словно столкнули с зенита. Никогда не построят его мечту — Дворец Советов: вбухают миллионы в грандиозную стройку, а потом... разберут для нужд начавшейся войны. Послевоенный амбициозный проект МГУ на Воробьевых горах, входящий в план построения семи высоток в Москве, в последний момент у Иофана отберут и отдадут архитектору Льву Рудневу. Тот построит здание практически по чертежам Иофана, но слава достанется вовсе не Борису Михайловичу.
И снова поддержала жена, найдя единственно правильные слова: «Все равно ты уже вошел в историю, Боренька, и статья о тебе в «Советской энциклопедии» есть!» Возможно, если бы не Ольга, он погрузился бы в отчаяние, но во многом благодаря ей этого не случилось. В 50-е годы Иофан продолжал много работать, занимался со студентами и учениками. Сталинская премия, звание народного архитектора СССР значили для него много: жизнь прожита не зря. Часто он задавался вопросом:
— Оленька, я оправдал твои ожидания?
Но у бывшей герцогини не было ожиданий, она жила любовью, и эта любовь не угасла до самой ее смерти. Уже больная, на смертном одре, она просила дочь Ольгетту «заботиться о Бореньке, не бросать его». После смерти Ольги Фабрициевны в 1961 году у нее на сердце обнаружили 16 рубцов — то есть 16 перенесенных микроинфарктов!
Борис Иофан пережил жену на целых 15 лет и умер 11 марта 1976 года за чертежной доской санатория «Барвиха», который сам же когда-то проектировал...
