Съемочная группа чуть не сошла с ума от изумления и восторга. Их поздравляли, хлопали по плечам, заставили, конечно, «проставиться». Вечером состоялось стихийное празднование. Пицца, гамбургеры, жареная картошка. Тосты, аплодисменты… Конечно, пришлось давать бесчисленные интервью. Снимки папарацци множились, как грибы. Но по крайней мере можно было не прятаться. Его бейсболка и ее темные очки никого не обманывали — но они уже ничего и не скрывали.
Майкл и Дженнифер купили дом в Лос-Анджелесе. Сказочный. Разноцветные стены, окна повсюду, и в крыше тоже — над кухней, над ванной. Все залито светом. Прежние владельцы то ли забыли, то ли просто оставили в кабинете интересную вещь — фотографию знаменитого индейского вождя по имени Сидящий Бык, который когда-то возглавлял племя, сопротивлявшееся вооруженным силам США. На фотографии была надпись: «Давайте объединим наши разумы, чтобы увидеть, какую жизнь мы дадим нашим детям». Они с Дженнифер смеялись, по любому поводу цитируя друг другу эту фразу…
Сценаристы, конечно, не могли упустить новости. Да и тот факт, что между Майклом и Дженнифер воздух буквально плавился. Поэтому и случились все эти нелепые сюжетные повороты, сводные братья-сестры, поцелуи во сне, а потом наяву… Авторам хватило ума не доводить дело до странного и оскорбительного и для зрителей, и для героев инцеста. Но и не использовать удивительного поворота событий было нельзя, это они с Дженнифер понимали.
Какое-то время Майкл действительно чувствовал себя живым. А потом началось что-то странное. Какие-то уплотнения на шее. Словно крохотные червячки под кожей. Он называл их «чужими» и «инопланетными личинками». И Дженнифер заставила его пойти к доктору. Сначала к дерматологу. Дальше все развивалось стремительно и жутковато. Онколог. Биопсия. Одна проверка, другая. И — диагноз. Доктор — он был шутник, Майкл это позже оценил — сказал, что у него две новости, хорошая и плохая. Хорошая, что это — не инопланетные личинки. А плохая — что это лимфома Ходжкина. Рак иммунной системы.
Почему-то первое, о чем он подумал, когда врач, покашливая и глядя в сторону, озвучил диагноз, было: мне 38. Отцу, когда он умер, было 39. Туда-сюда, химия-завещание, те же 39 и выйдут.
