Неужели судьба? К тревоге и замешательству примешивалось недоверие — не может быть, это дурной сон.
Второе, о чем он подумал, было, что пока никому об этом говорить не нужно. Ну, кроме самых близких, конечно. Он боялся истерии в СМИ, не хотел слухов и недостойных спекуляций, жалости и экзальтированных посланий фанатов. Заканчивалось производство четвертого — едва ли не самого удачного — сезона «Декстера». О беде Майкла не знали даже коллеги.
Третье, о чем он подумал, что все это, может быть, случилось из-за того, что ролью Декстера он впустил в себя зло, каждый день пропуская это через себя, проживая жизнь убийцы, так или иначе оправдывая его поступки.
А потом думать было уже некогда, потому что началось лечение. Химиотерапия. Во всех своих проявлениях, включая внешние — в случае Майкла очевидно заметные. Выпали волосы. Выпали брови и ресницы. Он сильно похудел, лицо распухло. Смотреть на себя в зеркало было неприятно. А между тем неумолимо приближались церемонии награждения «Золотым глобусом» и премией Гильдии киноактеров 2010 года. В общем, было понятно, что Майклу придется не только появиться на публике, но и выступать со сцены. А значит, это будет момент признания. Так Майкл впоследствии и рассказывал: «Я чувствовал себя обязанным объяснить отсутствие бровей на моем лице». Он поднялся на сцену в черной вязаной шапке, поблагодарил за награду «Лучший актер» и коротко рассказал, что с ним происходит. Ухитрился даже пошутить — умение шутить в таких случаях в Голливуде быстро становится профнавыком.
Дальше нужно было продолжать работать. Лечиться и работать. Работать, чтобы платить за лечение. Работать, чтобы жить. И вдруг пошли письма. Не такие, как раньше. Раньше письма были забавные, влюбленные или жуткие. Дэвида Фишера жалели, как раненого щенка, а Декстеру Моргану объяснялись в любви. Рассказывали какие-то нелепые случаи: то из серии «вам, может, будет интересно», то из серии «эта история как с меня списана». Еще просили автографы на кухонных ножах и всерьез умоляли: «Декстер, убей меня». Это было неприятно. А вот новые письма были о другом. О том, как люди переживали известие о раке, лечение, смерть близких. О том, что его мужество и стремление не сдаваться поддерживает других.
В пятом сезоне волосы Декстера изменили цвет. Сначала был парик. Потом — собственные волосы, но крашеные. Брови тоже клеили. Потом выросли свои. Он ими ужасно гордился, новыми бровями и ресницами. Когда началась ремиссия, Майкл стал представителем Сообщества борьбы с лейкемией и лимфомой. Посещал больных в больницах, выступал на собраниях, фотографировался для постеров, раз за разом утверждая: рак можно победить, у меня получается, получится и у вас. И однажды доктор сказал ему, что рака нет. Чудо или лечение — не суть. Смерть отступила.
Все это время Дженнифер была рядом. Да вот беда: давая свадебные обеты, они обещали друг другу быть рядом в горе и радости. Горе вынесли с честью, а на радость сил уже не осталось.
Началось с ребенка. Видя, что Майкл излечивается, что надежда сменяется уверенностью, Дженнифер захотела родить. Сначала она заводила разговор об этом осторожно, редко, исподволь. Потом — все чаще и все настойчивее. Пыталась шутить, цитируя Сидящего Быка, и в конце концов Майкл возненавидел эту фразу о разуме и будущем детей. Он не мог понять, что с ним происходит, но эти разговоры были для него невыносимы. Вместо того чтобы страстно желать стать отцом, оставить свой след, доказать себе и жизни, что он существует, он дико боялся. Сама мысль о том, что рак может вернуться и что его сыну предстоит пережить то же, что ему самому в детстве, была кошмаром.
Он пытался объяснить это Дженнифер, и они жутко ссорились. Отношения становились все хуже, все холоднее. Это стало заметно окружающим. И тут объявилась Джулия. Джулия Стайлз, отличная актриса и хороший человек. Впрочем, она даже в фильме играла женщину, которая знала, что собой представляет Декстер, и принимала это. Они подружились, с Джулией было легко, к тому же она не понаслышке знала, что такое рак — в ее семье это тоже случалось.
