Отец даже опрометчиво подарил 5-летнему сыну игрушечную барабанную установку, и спокойная жизнь семейства Коллинз на этом закончилась, потому что Фил лупил по своим барабанчикам днем и ночью. Когда он стал подростком, отцу пришлось отдать ему гараж, потому что от уже не игрушечных барабанов Фила ходил ходуном весь дом. Однако ударные пока все еще оставались хобби, парнишка бегал на все театральные постановки и мечтал стать актером. В 13 лет ему удалось поступить в театральную школу Барбары Спик, и его почти сразу взяли на роль Артфула Доджера в музыкальном спектакле «Оливер». Между прочим, он играл ее на сцене целых семь месяцев, пока у него не начал ломаться голос. Тем не менее Фил сбежал в музыку — именно сбежал, бросив театральную школу перед самыми экзаменами. Он решил, что музыка все-таки круче, а отвязная жизнь лондонского Сохо, полная волосатых молодых людей, вдохновенно игравших на всех акустических инструментах, ему ближе. Первое время вместе со своим другом Ронни Кэрилом Фил играл в Real Things, потом мотался между разными группами, благо в 70-е годы их развелось великое множество в Лондоне. The Charge, The Freehold, Zox, The Radar Boys...
Но какое же везение,что его приняли именно в Genesis! Эта группа уже успела приобрести известность благодаря своим полутеатрализованным представлениям (что особенно привлекло несостоявшегося актера Коллинза). Genesis относила себя к прогрессив-року, то есть включала в свои музыкальные пьесы фрагменты и академической музыки, и народной, и джаза. Детальные аранжировки, сложные эксперименты с ритмом и виртуозная игра на инструментах снискали Genesis репутацию аристократов среди более примитивного обычного рока.
В группе Фил прижился быстро, хотя приходилось много учиться. Но в основном верх брала все же интуиция — ритм пульсировал у него в крови, он так выкладывался на концертах, что рубашку можно было выжимать, вены надувались, а выражение лица становилось таким напряженным, словно Фил по канату переходил пропасть.
— Сделай нормальное лицо, черт тебя дери! — орал на репетиции Гэбриэл, перфекционист до мозга костей, считавший, что даже неправильный цвет носков может испортить концерт; а уж если у ударника красная и невменяемая физиономия, то это просто катастрофа! Справиться с лицом было труднее, чем с рваным ритмом и силой удара; куда проще закусить губу до крови и бабахать что есть дури. В студии, где они репетировали, разозлившийся Гэбриэл наконец поставил перед ударными зеркало, приказав Филу не отрывать взгляда от собственного отражения. Понаблюдав какое-то время за напряженным выражением своего лица, Фил вынужден был согласиться, что да, действительно публике в таком идиотском виде лучше не показываться.
