Почему, презрев возражения Горацио, не бросилась в Неаполь? Ведь все было предельно ясно!
Впервые имя Эммы Гамильтон мелькнуло в письмах мужа еще в тот год, когда он отправился в Средиземное море на своем «Агамемноне». Эмма была женой английского посла в Неаполитанском королевстве сэра Уильяма Гамильтона, бывшего более чем вдвое старше своей супруги. Гамильтон женился на Эмме, зная, что она дочь кузнеца, бывшая горничная и что у нее до него было множество мужчин, в том числе и его собственный родной племянник. Однако Гамильтон пошел на этот неслыханный мезальянс не только из сластолюбия. В Эмме он увидел таланты, которые могли быть крайне полезны ему в тонкой дипломатической работе. Она была удивительно обаятельна и вдобавок умна, хитра и абсолютно беспринципна.
Ну чем не истинный дипломат?
В сердцах Фанни бросила на стол скомканную салфетку и отодвинула тарелку. Какой смысл набивать себя пищей, если это не доставляет ей ни малейшего удовольствия?
Интересно, спрашивал ли себя когда-нибудь Горацио, почему в их первую встречу, в 1793-м, он не произвел на Эмму того впечатления, которое произвел пятью годами позже, явившись к ней с выпавшими от цинги зубами, изуродованным глазом, отнятой выше локтя рукой и сединой, еще до сорока покрывшей его голову? Что особенного вдруг разглядела в нем эта самовлюбленная красотка, привыкшая к мужским восторгам, сопровождавшим ее всегда и везде? Или просто все дело было в том, что в первый свой приезд в Неаполь Нельсон был всего лишь рядовым капитаном линейного корабля, пусть и посланным к королю Фердинанду с важным поручением?
Тратить порох на столь мелкую птицу Эмма не пожелала… Или сэр Уильям ей не велел. Но во второй раз… О, во второй раз Нельсон явился в Неаполь героем. И теперь, когда престарелому послу так нужна была возможность отличиться, убедив всех, что это именно он смог сохранить для Англии на средиземноморском побережье, практически целиком занятом французами и их союзниками, некую дружественную территорию… Теперь, когда Неаполитанскому королевству как никогда раньше потребовалась защита от Бонапарта, поглощавшего одну страну за другой… О, теперь-то сэр Уильям решил, что самое время достать из рукава свой необычный козырь… Мужественный и талантливый адмирал, на счастье совершенно несведущий в придворных интригах, всем мог пригодиться.
Нужно было только грамотно разыграть нужную пьесу. Так, чтобы он поверил, что ему в этой пьесе и впрямь отведена главная роль…
Мечты Горацио в ту осень сбывались одна за другой. После победы на Ниле он получил европейскую славу, титул барона и огромное количество наград от монархов разных стран, в том числе от турецкого султана челенк и орден Полумесяца, специально утвержденный для «неверных». Отныне треуголку адмирала украшал огромный брильянт, помещенный в оправу в виде золотого пера. Вожделенное пэрство, поместье в Италии, пожалованное королем Фердинандом… И празднества, празднества без конца… Неистощимая на выдумки леди Гамильтон без устали устраивала их в честь «героя Нила» и преданно сопровождала на них адмирала, над которым хлопотала, как наседка над цыпленком…
Первым не выдержал всегда раньше преданный отчиму Джошуа: вдребезги напившись на устроенном в честь сорокалетия Нельсона торжественном приеме, он вдруг начал выкрикивать оскорбления в адрес леди Гамильтон...
Что ж, ничего удивительного не было в том, что неискушенный юноша первым заметил то, что даже престарелый дипломат предпочитал не видеть: его жена не на шутку увлеклась и своей новой ролью, и своим подопечным, которого муж ей так неосмотрительно вручил… Что же до Нельсона, то он в буквальном смысле слова потерял голову от молнией поразившей его любви.
Господи, да Фанни и в страшном сне не могла представить себе, что ее муж, всегда ставивший воинский долг выше любых мыслимых ценностей, вдруг откажется выполнить приказ командующего!
Даже если смертельная опасность грозит всей его семье! Но ради леди Гамильтон…
Несколько раз Нельсон открыто нарушал приказ, повелевавший ему оставить Неаполь, заявляя, что не бросит город, пока не минует опасность наполеоновского вторжения. А когда такая опасность над Неаполем все же нависла, сам руководил эвакуацией королевской семьи и ее сторонников в Палермо. Стоит ли говорить, что на уплывших в Палермо кораблях была и чета Гамильтон… Все реже приходили Фанни письма из Италии, все резче муж отвечал отказом на ее предложения приехать к нему, чтобы наконец-то увидеться после долгой разлуки… Даже когда слухи, один гаже другого, стали достигать ее ушей, она, привыкнув сдерживать чувства, все никак не могла сбросить с себя странное оцепенение, страшилась обидеть мужа необоснованным подозрением…
В конце концов Эмма Гамильтон была не первой, кому Нельсон оказывал внимание во время своих долгих разлук с женой…
