«Ну, — думаю, — здравствуй, дорогой!» Что это именно моя машина, не сомневалась — она тогда только появилась, была одна в Москве. Правда, вела себя неадекватно: мигает налево, поворачивает направо… Гляжу: окно открыто, на нем висит абсолютно пьяный мужик и рулит, разговаривая по телефону... Его шарф развевается по ветру, как у Айседоры Дункан. Он пристраивается за мной, а потом плавно въезжает в бампер — и удирает на всей скорости… Так «Люцифер» со мной попрощался: мол, я тебе жизнь спас, а ты продала какому-то раздолбаю!
— А муж вашу страсть к вождению разделяет?
— Яцко мы усадили за руль не сразу. Он ворчал: «Не понимаю вас, автомобилистов.
Я пока еду на электричке с книжкой, столько страниц успеваю прочитать! А вы маринуетесь в пробках». Даже принципиально не садился со мной в машину по пути в театр. Когда сам пытался вести, Васька засыпал на заднем сиденье со вздохом: «Мы никогда не научим папу рулить». Но постепенно Саша вошел во вкус и стал специально выезжать в магазин: «У нас нет молока… А теперь хлеба!» Правда, у него юношеская манера вождения, как у человека, который поздно сел за руль. Лихачит так, что теперь уже я опасаюсь ездить с ним в соседнем кресле.
Сейчас на колесах оба — живем за городом. Когда расписались, театр дал нам квартиру в Бутове. Съездили мы туда лишь раз: 2,5 часа добирались от театра, в результате увидели стадо коров и высотки в чистом поле. Я стояла по колено в грязи и плакала.
Яцко на меня посмотрел и выдал мужское решение: «Никогда не будем здесь жить!» И мы меняли эту квартиру несколько раз... В результате были вынуждены снять дачу: у Васи после прививки начался страшный дерматит. Друзья посоветовали: «Вам нужно жить на природе». И вот уже 15 лет снимаем дом за городом. Манюня первый год буквально жила в коляске — дышала соснами. Меня сначала пугала «глушь, деревня», а теперь не представляю, как буду жить в подъезде — в каменном мешке, где кто-то ходит по голове... А за городом у нас уже своя компания: на праздники собираются по 40—60 человек.
Когда я оставляла детей с папой, подруги удивлялись: «И не боишься?» А мне как раз этот вопрос кажется ненормальным. Яцко с самого начала проявил себя заботливым отцом: и по ночам вставал, и кормил, и гулял… Конечно, ни у одного мужчины нет такой связи с детьми, как у матери: мы с ребенком соединены пуповиной.
А отцы будут думать лишь о том, как нас всех прокормить. И это нормально — так мы устроены.
Сейчас Маша и Вася — наше все. Сын с десяти лет ездит в Англию и Америку, в этом году учился в дизайнерской школе в Кембридже. В свои 16 он уже знает, что будет поступать в архитектурный. Говорит недавно: «Хочу жить в Лондоне». «Учись, все в твоих руках», — отвечаю. Сама никак до Лондона не доберусь, хотя очень люблю путешествовать. Маша — прирожденный дизайнер, фантазия у нее неуемная. Однажды папа чистил плафоны, доставая из них засохших мух и пчел, вдруг Маша попросила: «Не выкидывай!» Через десять минут уже была готова картина!
Однажды Маша увидела в телевизоре «страшное»: Яцко лежит в постели с Нонной Гришаевой. Подходит к нему: «Папа, как ты мозес? Это не твоя зеньсина — вот твоя зеньсина!» «Маня, да пусть делает что хочет!» — смеюсь. Ну как это объяснить ребенку?
Мы оба играем постельные сцены, целуемся — возникает химическая реакция, организм реагирует. Я, например, не могу не влюбиться в партнера. Поначалу ревновала Яцко: мужчина видный, внимание на него всегда обращали… Но сейчас от этого нездорового чувства излечилась — с возрастом мудреешь, если не безнадежно глуп.
— Не так давно пронесся слух, что вы вроде развелись...
— Все 18 лет мы с Яцко то сходимся, то расходимся — пресловутые итальянские страсти.
А из-за чего они разгораются — хоть бы один случай сейчас вспомнить! Он бродит по дому — включает свет. Я следом — выключаю. Мне надо выехать за час до поезда, он же предпочитает вскочить на подножку отъезжающего состава… Только сейчас понимаю: стоит ли из-за этого ругаться? Зато в самые тяжелые времена мы всегда держались вместе.
Графики у нас с мужем разные, по пальцам можем пересчитать, когда удавалось вместе отдохнуть. Папа с Васей у нас сделаны из одного материала: им нравится покой — посмотреть телевизор, почитать книжку, поразмышлять в тишине… Мы же с Марусей лягушки-путешественницы: она моя верная спутница в поездках к египетским пирамидам, прогулках по Великой Китайской стене. Я отдала дань встречам Нового года в тесном семейном кругу.
Теперь — только на людях, подальше от Москвы: то в Пекине, то на Кубе…
Да — и к вопросу о «формуле любви»: годам к 80 точно буду знать на него ответ. Только чтобы мне его задать, придется прилететь на другой континент. Там меня можно будет найти где-нибудь на берегу моря, с бокалом сухого белого вина, окруженную внуками, а еще лучше — правнуками… Кстати, это желание я уже озвучила Маше. «Все поняла», — ответила дочка. А девочка она у меня очень обязательная…
Благодарим компанию дизайнерской мебели WONDERWOOD за помощь в организации съемки
