Поэтому я и не могла учить ботанику: передо мной стояло лицо Матросова во всю высоту экрана. Когда вскоре показывали «Молодую гвардию» Герасимова, я боялась ее смотреть. Ничего этого я Сергею Аполлинариевичу рассказывать не стала, ответила только: «Меня некоторые картины так волнуют… Если буду актрисой, хочется, чтобы зрители, глядя на меня в роли, тоже переживали». Вероятно, моя искренность его окончательно подкупила.
— Герасимов относился к вам как к близкой душе?
— Да. За исключением одной трагикомической истории. Во время учебы я жила у тети Оли.
Однажды ее дочь решила покраситься в блондинку и говорит: «Давай и тебе волосы осветлим». Я согласилась, хотя до того никогда не красилась. Получился приятный цвет, как у скорлупы грецкого ореха. А наутро мне предстояла репетиция одной из сложнейших сцен в «Тихом Доне» — Наталья проклинает своего мужа, Григория. Драматическая сцена, тяжелая.
Пришла на репетицию, надела платочек, чтобы закрыть волосы. Подошла очередь моей сцены. Я, обливаясь слезами, самозабвенно проклинала Григория, потом сорвала с головы платок и упала на стол. Лежу и чувствую радость от того, что у меня получилось. «Все свободны, — объявляет Герасимов. — А Зина Кириенко останется». Сижу, жду его похвалы и вдруг вижу на столе платочек. Меня охватил ужас. Когда все вышли, как Герасимов пошел меня разносить!
Дескать, она актриса, ей все можно, вместо того, чтобы о роли думать, голову красила! Он умел жестко высказать то, что думает, часто воздействовал таким способом на актеров.
Однажды при всей съемочной группе отругал Элину Быстрицкую, игравшую Аксинью. Снимали сцену, где дерутся братья, Григорий и Степан, а Аксинья забилась под телегу и, глядя на них, плачет от страха. Герасимов решил, что Элина недостаточно эмоциональна, и, не стесняясь в выражениях, выдал ей при всей съемочной группе. Конечно, Быстрицкая оскорбилась, расплакалась по-настоящему, лицо у нее опухло. В этот момент Герасимов и дал команду оператору, чтобы снимал. Потом Элина даже расцеловала Сергея Аполлинариевича: настолько сильный кадр вышел.
Вот он и мне устроил тогда разнос после репетиции. Но у меня характер мамин, решительный. Я вскочила и, перебивая Герасимова, прокричала: «Ну и не нужен мне ни ваш ВГИК, ни ваша Наталья, ни Шолохов с «Тихим Доном», ни ваша Москва!» Я так кричала, что люди открывали дверь и заглядывали к нам, не понимая, что происходит. Это мне потом рассказывали, а тогда я ничего вокруг себя не видела и в конце концов разрыдалась, уронив голову на стол. Слышу — Сергей Аполлинариевич молчит. Потом тихо подошел, стал гладить меня по голове, как ребенка, и испуганно приговаривать: «Успокойся, что ты? Успокойся, детка, да будешь ты играть Наталью, будешь». Правда, добавил: «Но голову приведи в порядок». Больше он на меня голоса не повышал никогда.
Кстати, из-за Герасимова меня знают как Зинаиду: он, когда надо было писать титры «Тихого Дона» спросил, как мое имя.
«Ида. Точнее, Зинаида». Он так и написал.
— Благодаря кино вы и встретили свою любовь?
— Я снималась в Грозном в картине «Казаки». Однажды иду на концерт Аркадия Райкина, который приехал туда на гастроли. Неожиданно ко мне подходит незнакомый молодой человек. «Вы Зинаида Кириенко?» — «Ну, как видите». — «А куда вы идете?» — «На концерт Райкина». — «И я туда же». Пошли вместе. Внешне парень был необычайно хорош: кожа — чистый мрамор, длинные ресницы загнуты, густой чуб. Выяснилось, что зовут его Валерий, он играет за молодежную сборную Грозного по волейболу, и его, хорошо сложенного и к тому же умевшего скакать на коне, пригласили на съемки «Казаков».
Вышли с концерта и отправились каждый в свою сторону.
