Заходи». И я, купив цветы, буквально на минуту забежал ее поздравить. Так получилось, что за столом было всего одно свободное место — рядом с невестой. Смешная ситуация: слева от Марины сидит жених, а я — справа. «Горько!» — кричат гости. Жених с невестой целуются, а потом она снова наклоняется ко мне: мы что-то не договорили. Эта картина вызвала легкое недоумение у публики: за кого же все-таки Марина выходит замуж — за того, что справа, или за того, что слева?
Ее первого мужа звали Женей. Внешне он очень напоминал Омара Шерифа. Правда, к миру искусства не имел никакого отношения, был этаким советским «бизнесменом», состоятельным по меркам того времени человеком.
Потом Марина смешно рассказывала, как на этом браке настоял ее отец.
Григорий Ефимович тогда работал в райкоме партии. Однажды он решил поговорить с дочерью серьезно в официальной обстановке. И вызвал ее в райком.
— Пойми, рядом с актрисой должен быть солидный, серьезный мужчина. Женя — прекрасный кандидат.
— Пап, я его не люблю…
— Не важно. Твоя мама тоже вначале меня не любила, а потом полюбила.
Марина папу послушалась. На какое-то время наши с ней пути разошлись.
Однажды, ближе к весне, случайно сталкиваемся в Доме актера. Гляжу — она идет навстречу с большим пузом.
— Ой, Маш, привет! Ты как?
— Нормально! Роды меня дома не застанут!
— Ну, ты поаккуратней…
— А я от мужа ушла…
— Как? Почему?
— Не спрашивай меня ни о чем…
Я обалдел: женщина после медового месяца, беременная, в одночасье уходит от мужа! Только когда мы стали жить вместе, Марина рассказала о причине своего ухода. Однажды ее вдруг осенило: они с мужем слеплены из разного теста. Ему совсем не интересно, чем она занимается.
Он даже не был ни на одном ее спектакле. Мало того, требовал, чтобы она бросила актерскую карьеру, а от Мани требовать что-то бессмысленно, она сама распоряжается своей судьбой и не любит диктата. Так что шансов у их брака не было. Объявив мужу, что уходит от него, попросила: «Не трогай меня, пожалуйста. Дай спокойно родить...»
С этих пор мы стали чаще встречаться. Я как-то читал у Апдайка, как герой его романа влюбился в женщину, беременную от другого мужчины. Наверное, со мной происходило то же самое…
Помню, как Маня познакомила меня со своими родителями. Сказала им просто и коротко: «Это мой друг». Маня жила на «Фрунзенской», а родители на «Коломенской». Людмила Сергеевна, мама Марины, уже знала, что мы общаемся, созваниваемся по телефону...
Я заметил, с каким одобрением она оценила мой рост, видимо, Марине всегда нравились высокие мужчины. Я даже проведывать ее в роддом приходил. Как-то мы с ее мамой стояли под окном, а Маня, помахав нам рукой, показала дочку Настю.
Сначала в Москве мне было очень одиноко без родных и друзей. Порой наваливалась такая тоска, что хотелось с кем-нибудь просто поговорить. И тогда я звонил Мане. Мы общались, правда, фрагментарно, Маня была занята ребенком, я — поглощен учебой. И потом я боялся, что мои звонки могут ей помешать. Может, они с мужем решили помириться после рождения дочки? Откуда я знаю…
Первое время Маня безвылазно сидела дома, кормила Настю грудью.
Как-то я забежал на минутку ее проведать и что-то принес. Я не знал, что когда за мной захлопнулась дверь, Маня попросила у мамы совета: «Что мне делать? За Вадика переживаю. У меня же ребенок…» Людмила Сергеевна мудро рассудила: «Если тебя любит, то и ребенка полюбит. А ты возьми и проверь его: прогони!» И вот в один из моих приходов Маня вдруг сказала: «У тебя своя жизнь. Я не могу связывать тебя по рукам и ногам. Не приходи больше…»
Для меня это было ударом. Наши, казалось, незначительные встречи постепенно складывались в определенные отношения. Я уже смотрел на нее не как на актрису, у которой стоит поучиться профессии, а как на женщину. Марина человек яркий, волевой. И как я теперь понимаю, чаще всего именно она выбирала мужчину, а не наоборот.
