Сколько раз я тебя учил? Всем уже ясно, что без шпаргалки ты не способна связать двух слов! Завтра приезжают американцы, и у этой Нэнси Рейган, между прочим, язык без костей, она переговорит тебя в два счета.
Придворные, привлеченные раскатистым голосом Филиппа, иногда все же подглядывали и видели, как Елизавета безропотно подчиняется мужу: «Встань так!», «Нет, вот так!», «Не улыбайся!», «Начни импровизировать о здравоохранении!», «Я сказал, не смотреть в шпаргалку!» Не без труда, но он приучил жену свободно держаться перед телекамерой, которую поначалу Елизавета боялась как огня; научил ее стоять во время официальных встреч бесконечно долгое время — так стоят моряки на палубе: надо всего лишь распределить равномерно вес на обе ноги.
Филипп больше не манкировал своими обязанностями сопровождать супругу, даже стал относиться к ним очень серьезно; они с Елизаветой недавно подсчитали, что за долгие годы нанесли вместе более 700 официальных визитов в 140 стран мира и участвовали примерно в 25 тысячах официальных мероприятий!
Близкие друзья и родные давно знали, кто верховодит в этой паре; прошли времена, когда дядя Филиппа, лорд Маунтбаттен, был прямо-таки шокирован тем, чему явился невольным свидетелем: королевская чета ехала к нему в гости в графство Гемпшир, за рулем спортивного автомобиля сидел Филипп. Каждый раз на поворотах, когда принц и не думал сбавлять скорость, Елизавета задерживала дыхание, а потом громко выдыхала. В конце концов Филиппу это надоело и он рявкнул: «Если ты еще раз это повторишь, я высажу тебя из машины!»
и прибавил газу. Елизавета тут же притихла, как самая обычная послушная жена.
Решения в их семье принимал только Филипп. Единолично. И четверых родившихся детей это касалось в первую очередь. «Как скажет папа…» — фраза, которую дети постоянно слышали от матери. Хуже всего было с Чарльзом, это их с Лилибет крест и стыд. И жена, и теща мечтали отдать их старшего сына в итонскую школу — теплое местечко для детей аристократов. Филипп только надменно вскинул бровь, и одного свирепого взгляда на жену было достаточно, чтобы Лилибет промямлила: «Как скажет Филипп». После чего изнеженного, романтичного паршивца отправили в Gordonstoun — ту же шотландскую школу, в которой учился сам Филипп. Это заведение воспитывало настоящих мужчин, и Филипп, разумеется, хотел, чтобы из его сына вышел толк.
Все пять лет парень скулил, писал матери жалостливые письма, что это «тюремное заключение», что он не выносит ледяного душа, его тошнит от спорта, соученики постоянно его колотят... С горем пополам Чарльз выучился и вернулся лоботрясничать и путаться с дурами!
На самом деле дети — явное свидетельство того, что что-то они с Лилибет сделали не так. Трое из четверых отпрысков — и Чарльз, и Анна, и Эдвард — развелись; прежде такого не случалось в королевских домах, но сейчас все в мире перевернулось.
…И вот сегодня Чарльз женился на своей любовнице Камилле Паркер-Боулз, и его старому отцу, сидящему за длинным столом в Виндзоре с весело галдящими гостями, стыдно поднять голову от тарелки.
Всем кажется, что старый принц-консорт занят тем, что сосредоточенно трудится над традиционной куропаткой в сливочном соусе, на самом же деле он никак не может остановить перепалку с сыном, разворачивающуюся в его, как шепчутся вокруг, полубезумной голове. Вот Чарльз бросил, что Филипп «прикидывался святым». Разве не оскорбительно для отца? Да ведь это не впервой. Все и так давно знают, что у отца с сыном натянутые отношения и дошло до того, что они почти в открытую презирают друг друга!
86-летний Филипп раздраженно припечатал к столу ничем не повинный бокал с восхитительным вином и всем корпусом повернулся к королеве, будто в поисках поддержки от душившего его раздражения. Бедная Лилибет! Она совсем превратилась в старушку: белые волосы, темные брови, которые ему так всегда нравились, поредели; на лбу морщины, рука, держащая бокал, вся в тонкой морщинистой паутинке; правда, когда она смотрит на него, в голубых глазах читается все то же обожание тринадцатилетней девочки, и это льстит Филиппу.
Оказавшаяся вечной влюбленность Лилибет в мужа — давно притча во языцех среди родных.
…Прикидывался ли Филипп святым? Да никем он никогда не прикидывался, и пассий у него было побольше, чем у всех его сыновей, вместе взятых! Но от Чарльза отца отличает одно: сыну в жены досталась истеричка Диана, делавшая из мухи слона по любому поводу, а Филиппа судьба наградила Лилибет, уравновешенной, верной и мудрой.
Гостей пригласили танцевать, Филипп тяжело поднялся, подал руку королеве, потом нежно обнял ее за талию, и они медленно закружились.
…Много чего имело место в его длинной жизни.
