Если пауза затягивалась, Мила сама предлагала рассказать о себе и своей жизни что-нибудь еще. И все же избежать последнего — и главного — вопроса не удалось. «Вам уже исполнилось 18 лет?» Мила и глазом не моргнула: «Нет, но мой день рождения совсем скоро! В августе!» — Она небрежно тряхнула хвостом и вопрошающе — в чем вообще проблема? — уставилась на главного продюсера своими миндалевидными глазами. Тот только сейчас обратил внимание, что один глаз у девушки голубой, а другой — зеленый. И оба выражают полнейшую невинность. Короче говоря, роль была у нее в кармане. Вопрос, какой именно год рождения готовится отмечать юная мисс Кунис, даже не пришел никому в голову.
Разумеется, обман раскрылся, и очень быстро. Но уже было запущено несколько серий, рейтинги превысили все ожидания, и юристам удалось уладить «возрастную» проблему.
Родители сначала растерялись, но потом взяли себя в руки и поставили дочери ультиматум: она должна окончить школу, причем с аттестатом, дающим право на поступление в колледж. Как Мила будет все успевать — ее личное дело. И никакого «баловства» — так называемых учителей, которые приходят прямо на площадку и занимаются с учениками в перерывах между сценами. Пусть в те дни, когда нет съемок, дочь ходит в школу, а остальное время сама делает уроки. В денежных вопросах Марк Кунис тоже был непреклонен: «Разве кто-нибудь из твоих одноклассников пользуется чековой книжкой? Вот именно. Если тебе нужны деньги, будешь, как и раньше, обращаться к нам».
Когда Миле исполнилось 16 лет, она смогла получить права и купила машину — старенький «Ford Explorer». Однажды Мила провинилась — нарушила уговор. И тогда отец отобрал у нее ключи от машины. И сам отказался везти дочь на студию. Она ужасно переживала, зная, что подведет своих коллег и всю группу. Но Марк был неумолим. Правда, утром, перед тем как уйти на работу, оставил ей один доллар и 75 центов на прикроватной тумбочке. Столько стоил билет на автобус. Обратно домой ее любезно согласился подвезти Эштон Катчер.
Они с Милой были той еще парочкой — вечно хохотали без умолку, устраивали розыгрыши, покупали друг другу сладости и гамбургеры. Эштон часто возил Милу в их любимую «сосисочную» — с разрешения ее отца, разумеется. Ничего, кроме дружеских отношений, дочку с этим красивым верзилой, вечно валяющим дурака, но очень серьезно заботящимся о своей карьере, не связывало.
Да и вообще, она слишком много смеется и помешана на видеоиграх — словно сорванец, а не молодая красивая девушка. В основном по этому поводу сокрушалась мать. Она нет-нет да и намекала Миле, что пора бы ей как-то приосаниться, что ли, перестать скакать и вертеться юлой, объедаться поп-корном и картошкой фри, ведь в доме всегда есть нормальный обед — котлеты, борщ, домашнее пюре… И может, уже хватит носить эти джинсы с порванными коленками на два размера больше?!
8 лет Мила играла в сериале «Шоу 70-х». На ее18-летие студия устроила своей любимице грандиозную вечеринку-сюрприз. Пригласили множество народу, в том числе обыкновенных зрителей — фанатов сериала и именинницы. Эштон Катчер вылезал из гигантского торта, горланя по-русски: «Мила — славная дивчина!»
Кто-то научил его, но кто — Катчер не признался. На вечеринке присутствовал и Макалей Калкин. Оказалось, что бывшая «детская звезда» — горячий поклонник шоу с участием Кунис и сам напросился в гости. Мила тоже оказалась его горячей поклонницей и обожала фильмы «Один дома» и «Один дома-2».
...Вроде бы мама убедила Милу, что глаза — ее достояние, гордость, а не повод для сокрушений. Но с ними вечно были какие-то проблемы. Еще лет в 14 она начала чувствовать странное жжение, но отнесла его на счет студийного света. Дальше — больше. Краснота, раздражение, слезы, доктор поставил диагноз — хронический конъюнктивит. Миле пришлось приспособиться ко всем этим каплям, примочкам и прочим медицинским штукам.
Сама она (в отличие от брата-медика, помешанного на идее найти лекарство от рака) терпеть не могла медицину и особенно походы к врачам. Именно тогда ее глаза поменяли свой первоначальный цвет. Один стал голубым, а другой остался зеленым. Но только спустя годы врачи поставят Милу перед неутешительным фактом — у нее катаракта, и если девушка не хочет ослепнуть, ей необходима операция. Мила давно уже поняла, что левый глаз у нее почти не видит, но уж больно не хотелось снова проходить обследование. Удивительно, что родители не усмотрели ничего странного в том, что глаза у дочери стали разноцветными. Даже брат не обратил внимания на такой необычный офтальмологический симптом. По поводу ухудшавшегося зрения Мила особо не переживала. Машину водить она так и не полюбила, к тому же на студии ей полагался собственный водитель, да и домоседкой стала отчаянной — после того как поселилась вместе с Маком.
Голубоглазый блондин с ангельской внешностью очень быстро завоевал ее сердце.
