Он казался полной противоположностью Джеффри: собранный и достаточно уверенный в себе парень.
Мел подошел к Джеффри после первой совместной репетиции в театре и просто, буднично сказал:
— Я слышал, тебе нужна квартира. Если хочешь, можешь перебраться ко мне. Я как раз ищу напарника.
Джеффри был искренне тронут. За всеми своими душевными переживаниями относительно новой, невероятно сложной и мучительно дававшейся пьесы (ставили «В ожидании Годо» Сэмюэла Беккета) он как-то упустил из виду, что ему нужна крыша над головой: не век же ночевать в тесной каморке при театре… Съемная квартира Мела, достаточно просторная — с тремя комнатами и высокими пыльными окнами — удивляла практически полным отсутствием мебели.
Но это пустое пространство оказалась созвучным абсурдистскому тексту пьесы, над которой они работали. Вечерами после изматывающих репетиций актеры сидели на полу в самой большой комнате, получившей название гостиной, пили дешевое вино и спорили о будущем австралийской театральной школы. Бог мой, тогда их еще занимали подобные вещи… Они строили планы на будущее. Джеффри, правда, осторожничал, не загадывал дальше следующего сезона, а Мел не скрывал, что верит в свою счастливую звезду. Однажды он даже пошутил, что если бы во имя грядущей славы от него потребовали зарезать какую-нибудь юную девственницу, он бы это сделал. В ответ Джеффри лишь хмыкнул: кто бы сомневался, что это у него получится.
Да от желающих отдаться в руки Мела отбоя не будет! Он в самом деле был настоящим красавчиком. Причем без зазнайства, этого томного вида и многочасового зависания у зеркала. Красавчик, не то что Джеффри… Рядом с Гибсоном он чувствовал себя, мягко говоря, неказистым. А сказать точнее — нескладным, большеруким уродом. Впрочем, надо отметить, к чести Мела: он умел хранить верность одной-единственной женщине.
— Познакомься, это Робин, — сказал Мел, вводя в комнату темноволосую девушку в простеньких джинсах.
Джеффри обалдел. Так это и есть его возлюбленная? Такая обыкновенная, ничем не примечательная барышня? А он-то думал, что красавец Мел женится по меньшей мере на принцессе. Или фотомодели.
Он же выбрал рядовую медсестру, ассистирующую стоматологу… Прошло совсем немного времени, и Мел Гибсон, его сосед по квартире, стал международной сенсацией. Фильм «Безумный Макс» выбился в лидеры проката, обаятельного австралийца заметил Голливуд, и очень скоро он навсегда отчалил из Австралии, прочно прописавшись на Голливудских Холмах. Гибсон штамповал хиты один за другим и зашибал огромные деньжищи. Ему все давалось легко и быстро, без особых усилий. Про таких, как симпатяга Мел, говорят: вылетел как пробка из бутылки. Все эти годы Джеффри следил за успехами старого друга не то чтобы с завистью, но с абсолютной уверенностью в том, что ему такая слава уж точно не светит. Гибсон — чертовски удачливый красавец, сердцеед, а Джеффри… Вытянутый череп, мясистый нос, непропорционально длинные руки — нет, ему не дано воплотить образ Ромео ни на сцене, ни в жизни.
Да и не о мировой славе он тогда мечтал… Джеффри Раш жил театром, ведь помимо роли Ромео мировая драматургия богата и другими ролями. Бог мой, кого он только не играл в те годы…
Однажды ему досталась роль собачки Снупи в постановке «Ты хороший человек, Чарли Браун». Он сломал голову над тем, как ее сыграть. Ну, не настоящего же пса, нахального, блохастого, прыгучего, ему изображать на сцене. Он придумал клоуна — маленького, невзрачного, битого жизнью. На сцене этот двухметровый дылда и вправду уменьшался, словно по мановению волшебной палочки. Помнится, Джеффри очень хотел пригласить на спектакль свою тайную пассию — девушку, которая работала в кондитерской напротив.
Набравшись храбрости, вручил ей билет, но… она так и не пришла. В личной жизни Джеффри долго не везло. Он почему-то увлекался сплошь взбалмошными красавицами, которые кроме страданий и мучительных терзаний ничего не приносили его сердцу. Ничто, абсолютно ничто не предвещало его романа с Джейн Менелаус. Она категорически не понравилась актеру. Более того, Джеффри посчитал молодую актрису, однажды появившуюся в их труппе, полной бездарностью. Ни голоса, ни темперамента. Ну да ладно, брала бы фигурой, длинными ногами или пышным бюстом, но и внешность Джейн показалась ему совершенно заурядной. Маленькая серая мышка. Все перевернулось, когда они оказались вдвоем на сцене. Классическую пьесу Оскара Уайльда «Как важно быть серьезным» актеры играли вместе уже раз в десятый, не считая репетиций, но именно в тот день что-то щелкнуло внутри Джеффри.
А может, это щелкнуло внутри Джона Уординга, его героя? Он взглянул в глаза Гвендолен Ферфакс: они искрились, как небесные звезды… Роман совпал с гастрольным туром. По его окончании Джейн, как примерная дочка, повела Раша знакомить со своими родителями.
…— Итак, молодой человек, вы актер? — в вопросе Малколма Менелауса не было ни пренебрежения, ни насмешки. Только доброжелательный интерес и какая-то отеческая забота. Честно сказать, в отца Джейн Джеффри влюбился даже сильнее, чем в нее саму… Малколм Менелаус был человеком выдающимся. Во всех смыслах. Высокий, складный, плечистый. Вот уже больше двадцати лет он оперировал тяжелобольных детей с врожденными дефектами позвоночника, и Джеффри не мог отвести взгляда от удивительных рук этого человека: крепкие, сильные, проворные, с коротко постриженными испачканными йодом ногтями, они словно жили своей отдельной жизнью.
