Она бросила камни, потом долго на них смотрела: «Твоего мужа заберет черная женщина. Он уйдет с ней от тебя навсегда! А через год тебя увезет заморский принц. И ты родишь ему детей». Я даже попыталась эту Лолу найти по старому адресу, чтобы посоветоваться насчет Пусепа, но она бесследно исчезла…
Очень скоро я поняла, что влюбилась в моего «заморского принца» по уши, что хочу от него ребенка. И я забеременела! Он дико обрадовался и предложил приехать погостить в Америку. «Вместе встретим Новый год, — сказал он радостно, а потом добавил: — Да, если можешь, захвати с собой видеомагнитофон и простыни». «А зачем?» — удивилась я. «Ну, я переехал в новую квартиру, еще не обустроился». Помню, как рассказала об этом Тане Васильевой, она была в шоке, но я ее успокоила: «Все равно мне туда переезжать.
Мы ведь поженимся...»
Я сложила в чемодан простыни и упаковала видеомагнитофон, который мы с Евстигнеевым когда-то купили в Сингапуре. Джордж встретил меня в аэропорту и по дороге стал постепенно готовить к правде. Как только я переступила порог его жилища, мне пришлось снять «розовые очки».
Я была готова увидеть скромную квартиру, но не до такой же степени! На полу убогой маленькой студии лежал надувной матрас — и все! «Как хорошо, что ты приехала. Я не выходил из этой комнаты четыре месяца», — признался Джордж. Мне показалось это странным…
Мой «американский продюсер» оказался без денег и без работы.
Настоящий голый король! Да еще и с постоянными перепадами настроения. Слава богу, что у меня были свои деньги. Я сдавала квартиру в Москве, и нам вполне хватало на жизнь.
Этим вечером я узнала еще одну шокирующую новость. Когда я поинтересовалась насчет большого дома на Сансет бульваре, он ответил: «Там пока живет моя жена Сандра. Но ты не волнуйся, я с ней обязательно разведусь!» Самое ужасное было не в том, что он оказался женат, а в том, что и не собирался разводиться. Я не сразу это поняла…
Как-то мы шли с ним по улице, и вдруг он говорит: «Ой, постой здесь на углу, там наши общие с женой друзья, мне надо с ними пообщаться». Я пряталась за углом, держась за большой живот, пока он мило беседовал с этими людьми, делая вид, что меня не знает.
А потом мы с Джорджем поехали в гости к его знакомым и… он меня там оставил. Выпил, сел за руль и куда-то уехал. А я даже адреса его не знала. Хозяева дома оставили меня ночевать. Наутро кое-как его разыскали. А позже выяснилось: он вообще забыл, что приезжал со мной. Ну разве не надо было мне уже тогда бежать от него сломя голову?!
Какой я была наивной! Мне не исполнилось и тридцати, опыта никакого. Я жила с Евгением Александровичем и думала, что все мужчины такие, как он, — добрые, заботливые. Женя очень волновался за мое будущее: «Лапочка, как мне тебя жалко. Тебе потом будет очень тяжело». Как он был прав!
Однажды мне приснился сон. Евгений Александрович снимает с руки обручальное кольцо и вкладывает в него мое.
Оно свободно помещается внутри. На его кольце выгравировано мое имя «Ирина», а на моем — «Женя». И прячет их в свой заветный ящичек в шкафу спальни... Я проснулась и долго пыталась понять, что он хотел этим сказать. А потом поняла: я не вернусь в нашу с ним квартиру, а останусь в Америке.
Рожала Женьку я в Палм-Спрингсе, в госпитале, который построил Фрэнк Синатра. Меня туда устроил Джордж бесплатно, по какой-то программе для малоимущих. Помню, как у меня началась депрессия после рождения сына. В Палм-Спрингсе стояла чудовищная жара. Вокруг — пустыня. Гулять можно только рано утром, все остальное время сидели под кондиционерами. И вот я выхожу с детской коляской в четыре утра, а у самой слезы текут по щекам. От тоски сходила там с ума!
Язык знала плохо, ни одного знакомого рядом! Мы туда переехали жить, потому что мой продюсер считал, что там дешевле и дальше от Сандры.
— А ты общалась с его женой?
— Он запретил мне подходить к телефону. Однажды телефон звонил и звонил, просто разрывался. Я не выдержала и взяла трубку. «Хелло…» — прозвучал нежный женский голосок. Незнакомка мне что-то говорила по-английски, я поняла только одно — она жена Джорджа. Сандра часто звонила нам в Палм-Спрингс, плакала, жаловалась на мужа, говорила, что он ее всегда обманывал. Сказала, что они договорились просто пожить отдельно, «отдохнуть друг от друга». Я ей призналась, что у нас родился Женя…
Потом мы вернулись в Лос-Анджелес.
Как-то я попала в дом Гали Логиновой, мамы Милы Йовович. «Сандра без конца лечится у психоаналитика. У них нет детей…» — рассказала она мне. Оказывается, какое-то время они дружили семьями: Пусеп с Сандрой и Галя со своим мужем Боги.
— А как ты познакомилась с Галей Логиновой?
— Я стала бывать в ее гостеприимном доме, когда уже родила Женьку. Нас познакомила моя подруга Нателла Лалабекян, поэтесса. Нателла предупредила меня, что Галя не любит Пусепа, считает его непорядочным человеком.
Галя деликатно старалась не лезть в нашу семью, пока мы были вместе... «Как у вас дела?» — спросила Галя. «Нормально», — улыбнулась я в ответ. «Да-а-а?» — протянула она удивленно.
«Он изменился. У нас хорошие отношения…» — быстро сказала я, не веря самой себе.
— А у вас действительно были хорошие отношения с Джорджем?
— Ну как я могла рассказать Гале правду? Я ведь тогда в первый раз пришла в ее дом, мы еще не были до такой степени близки. И говорить плохое о Жоре я не хотела (после знакомства с Галей я, как и она, стала называть Пусепа Жорой). В то время я еще надеялась, что наша жизнь наладится, что мы притираемся друг к другу и в конце концов у нас будет хорошая семья. Ведь есть Женечка. А на самом деле все было не так. Жора закрывался от нас в своем кабинете и, по его словам, сочинял сценарии. Мы с Женькой вечно ему мешали. От безделья и депрессии он просто шалел и все зло срывал на мне. Кричал, что в Америке я эмигрантка, никому не нужна, чтобы навсегда забыла, что я — актриса, да и вообще про свою жизнь с Евстигнеевым.
