— Слышала, что самыми близкими вашими друзьями были Андрей Краско и Аркадий Коваль.
— С Аркадием дружим и сегодня, к счастью, он жив-здоров. Это Андрюши уже нет с нами... Подружились мы еще в институте, хотя учились на разных курсах. Андрюшка всегда был народным любимцем. Вот как говорила о нем моя мама: он не успел получить наград и званий, но заслужил народную любовь, а это самая высокая награда. Вернее не так.... Про народную любовь это она говорила о себе, а ему просила передать: пусть приходит в гости.
Я завидовал ему ужасно, потому что он обладал качеством, которым мало кто обладает: он как будто родился прямо в кадре. На первый взгляд казалось, будто он ничего не играет, но это не так. Великий французский артист Жан Габен тоже вроде бы ничего не играет. Но разве это правда? Иной раз я даже молился: Господи, мне бы хоть одну сотую часть такой органики, такой фотогеничности, как у Андрюшки. Потом понял: каждому свое, зато я обладаю какими-то другими качествами. Прекрасно чувствую себя на эстраде, в театре, это моя стихия. Ну а то, что не умею сниматься... Может, просто плохо себя знаю или не понимаю особенностей своей внешности?
Но кино, повторюсь, искусство режиссерское. Все можно смонтировать и сделать из очень смешной сцены абсолютно бездарную или, наоборот, можно взять какой-то уже отснятый заведомо бесперспективный материал и за два дня досъемки и искусного монтажа превратить его в шедевр.
— Дмитрий Астрахан, руководивший в свое время петербургским Театром комедии имени Акимова, по сей день вспоминает, как коллеги умирали от смеха, когда ваш отец Лев Милиндер ставил легендарные капустники. А каким человеком был Лев Максович? Как складывались ваши отношения?
— Родители расстались, когда я был совсем маленьким. Мама не простила отцу романа с циркачкой. Левочка был человеком очень ранимым и очень ведомым. Он был королем на сцене, великолепно играл несколько ролей в театре, я их помню и люблю. Весь город об этом знал, на эти спектакли ходили его поклонники. Его обожали Булат Окуджава, Михаил Жванецкий, потому что он был человеком изысканного, просто небесного чувства юмора. Умер артист Ханзель, с ним попрощались в театре. Отец стоял в сторонке, и кто-то из артистов, проходя мимо, спросил:
— Лева, ты поедешь на кладбище?
— Да.
— Лева, а кто там будет?
На что Лева без паузы ответил:
— Ну, во-первых, сам Ханзель... — Так мог пошутить только он.
— С вашим сыном меня в свое время познакомила дочь моего приятеля Таня Геворкян. Иван оказался очень приятным, обаятельным молодым человеком, хотя еще не стал безумно популярным.
— Но все к тому шло. Таня, непростая девочка, светская львица, прекрасно чувствовала, кто рядом с ней. Она была старше его на три года, опытнее, Ванька был влюблен, потом их отношения разладились. Но я не собираюсь это комментировать.
