Илюша по простоте душевной говорит: «Давайте в гости, заодно и квартиру обмоем». И большая компания поехала к нам (Денисоньку мы заранее отправили к моим родителям). Никогда не забуду этот душевный вечер, который закончился часов в пять утра, когда Розенбаум запел песню Туликова: «День за днем идут года — зори новых поколений. Но никто и никогда не забудет имя Ленин». Такая пафосная, торжественная песня, а Саша так громко, так смачно поет и играет! Думаю, соседи в ту ночь получали удовольствие вместе с нами. По крайней мере, по батареям — мол, замолчите! — никто не стучал. Да они уже привыкли, что у Олейниковых звучит прекрасная музыка.
— Денис, отец когда-нибудь бывал с вами строг?
— На родительские собрания ходила мама, папа же все время был на гастролях. Он пришел в школу всего раза три, и учителя рассказали ему про меня все! Вот тогда я от него нормально получил, он сильно ругал меня за разгильдяйство или за то, что прокуренный пришел домой. Но в принципе отец в мою жизнь не лез — от слова «вообще». И злиться на меня по-настоящему не мог.
Единственный раз он реально разозлился, когда мы на поезде вдвоем ехали из Кишинева в Питер (мне тогда было тринадцать лет). Его друг дядя Боря подарил мне пластинку группы «Модерн Токинг», которую тогда было не купить. Я был счастлив! Поезд ехал около двух суток, я заскучал и начал вредничать.
На своей полке елозил-елозил, пластинка упала, я ее поднял, потом снова уронил. В общем, вывел отца из себя, достал так, что у него глаза, как у быка, кровью налились — я это видел всего пару раз в жизни. И он взял драгоценный диск, руками его разломал и выбросил в окно! Если бы мама была рядом, она нас обоих успокоила бы, но ее не было. С тех пор я понял, что «папа может»! Он всегда был таким мягким, и мне казалось, что его невозможно вывести из себя. А тут увидел — можно...
Вообще, я отца очень любил, между нами не было тайн. Он же такой компанейский, у нас было по-настоящему близкое общение.
Ирина: А я признаюсь, что могла доставать Илюшу «по быту». Например, всегда просила дома сразу надевать тапочки.
Денис: Мамуля, да ты всех могла достать тапочками! У нас действительно все строго: курить в доме нельзя, в ботинках и уличной одежде ходить нельзя. Но я тоже считаю, что это нормально.
Ирина: Ну да, я не понимаю, как по квартире можно ходить в уличной обуви! Никогда не забуду, как в гости приехал Хазанов (они с мужем в свое время учились на одном курсе в цирковом училище). Пока Илюша в прихожей вешал его пальто, Гена пришел ко мне в кухню с букетом — поздороваться. А я смотрю не на цветы, а на обувь! Гена-то в ботинках! Но не успела рот открыть, как вбежал Илюша и говорит: «Он в галошах пришел!» И правда, Гена тогда ходил в чудесных галошиках, которые надевал на ботинки.
В другой раз к нам пришел замечательный человек — чиновник, который помогал Илье с постановкой мюзикла «Пророк». Илюша сразу попросил его снять ботинки. Стоит у нас в коридоре импозантный мужчина в красивом габардиновом пальто, шикарном костюме и... в носочках. Тогда на себя со стороны посмотрела и подумала: «Какая же я стерва, разве можно до такой степени быть чистюлей?» Но переделать характер не могу.
Денис: Когда в 2004 году отец пошел качаться...
Ирина: До этого Илюша был совершенно «диванным» человеком, спортом никогда не занимался.
