— Получается, что уже тогда он примерял на вас эту роль?
— Да, мне кажется, встретив меня первый раз, Герасимов уже увидел во мне Наталью из «Тихого Дона». И вот 1953 год. Приемные экзамены во ВГИКе. Сколько было тогда желающих поступить? Пятьсот тридцать девять человек на место! Каждый хотел выделиться. Для меня приемные экзамены прошли довольно успешно, а на собеседовании Герасимов озадачил таким, казалось бы, простым, но сложным вопросом: «А почему ты решила стать актрисой?» Мне кажется, что на тех экзаменах я особенно не выделялась. Многим запомнилась Гурченко... Я не помню Люсю. Но рассказывали, что она пришла с баяном, в ярко-зеленом шелковом платье и с красными бантами на поясе и на груди. Как и я, она могла рассчитывать только на себя, ведь ее родителями были простые люди, мать — руководитель клуба, отец — баянист. Но именно поэтому она была подготовлена очень хорошо, лучше всех! Играла, плясала, пела, имитировала музыкальные инструменты. И вот мы приняты!
— А сколько всего человек тогда было принято?
— Двадцать три счастливчика, прошедших строгий отбор. Постепенно стали друг с другом знакомиться. Оказалось, что на курсе ни одного москвича. Кто откуда: я из Ставрополья, Люся из Харькова, был один туркмен, латышка Гуна Милевич. Только она могла соперничать с Люсей в игре на пианино. Но она исполняла Баха, Бетховена. А Люсю мы могли попросить: «Ну давай, сыграй что-то веселое!» Она садилась за инструмент, и аудитория оживлялась, кто-то начинал танцевать... Она умела произвести впечатление, внести свою веселую нотку, казалась открытой, простой... Очень скоро мы с ней подружились и доверяли друг другу все наши нехитрые тайны и переживания.
