— Саша, Саша! — он, перепуганный, бродит у самой воды.
Моя жена говорит:
— Успокойтесь, он хорошо плавает.
Выхожу из воды, на Смоктуновском лица нет. Он взволнован и рассержен:
— Саша, ну разве так можно?! — не прощается и уходит. На посиделках со ставридой он больше не появлялся.
В Москве Иннокентий Михайлович по моей просьбе блестяще озвучил Будрайтиса в фильме «Опасный возраст». Поражало его отношение к работе: на запись он брал с собой мягкие тапочки и специальную не шуршащую одежду.
Потом наступила очередная сумрачная полоса. Убили актрису Зою Федорову. Иннокентий Михайлович был подавлен: боялся не за себя, за будущее детей Филиппа и Маши. Спасением от уныния стал Пушкин. В мастерской у скульптора Леонида Баранова мы нашли пять или шесть изваяний великого поэта. Маг и чародей киноизображения Гога Рерберг предложил снять там композицию стихотворений Александра Сергеевича. Хотелось света и легкости, а получилось нечто другое. «На свете счастья нет, а есть покой и воля...» А еще долготерпение.
Грянула перестройка. В дни премьеры «Холодного лета...» вдруг раздался звонок Смоктуновского:
— Я тоже хочу посмотреть.
— Извините, я не решился вас пригласить на премьеру в «Октябрь»!
— И слава богу, там все прошло с конной милицией. Нельзя ли что-то поскромнее?
Действительно, конная милиция была, зрители разбили все витрины. Мы с ним поехали в «Ударник», но скромнее не получилось. Увидав Смоктуновского, люди так возбудились, что пришлось задержать сеанс. Иннокентий Михайлович достиг в те годы зенита своей театральной славы: работал в Малом театре, во МХАТе. Я снял картину «Увидеть Париж и умереть», Татьяна Васильева получила за главную роль приз «Кинотавра» и еще много чего. Хотел позвать Иннокентия Михайловича, но не решился. Разошлись наши пути, да и собачьи тоже — в скверике мы никак не пересекались.
В девяностые мы со Смоктуновским стали соседями по микрорайону. Виделись только в сквере, гуляя с собаками. Третьим оказался в нашей компании недавно освободившийся путчист маршал Язов. Собачники, завидев его, просили автограф. Смоктуновского там не узнавали.
Летом 1994 года мне позвонили и сказали, что Смоктуновский в больнице с инфарктом. Положил трубку, вышел на балкон с сигаретой. И вдруг вижу внизу в нашем скверике знакомую фигуру с фокстерьером. Я мигом слетел по лестнице.
