Кахи привел жену в квартиру, где жил с мамой. Младший брат к тому времени освободил их общую комнату. Маленькая дочь Беллы осталась у бабушки, ей оттуда было ближе ходить в школу. На выходные она приезжала к маме с Кахи. Он ее принял как родную дочь.
Кахи и Белла были молодыми актерами, зарплаты нищенские. Шиковать и снимать квартиру они не могли. Да и потом, в Грузии не принято жить на съемной квартире, жена шла жить к мужу. Материально их поддерживала мама Кахи. Она была отличным врачом-фтизиатром!
Все одноклассники Кахи, окончив Политехнический, стали большими начальниками с квартирами, должностями, машинами, а он играл крошечные роли. Когда друзья встречались, ему каждый раз говорили: «Да оставь ты это! Неужели тебе не надоело играть в эпизодах?» Денег не было, своей квартиры тоже. Приятели однажды даже устроили консилиум «как спасти Кахи».
Но тут у него самого возникло сильное увлечение, которое могло изменить всю его жизнь. Он захотел стать врачом, хирургом. Так получилось, что Кахи устроился в больницу санитаром из-за дяди, которого положили на восемь месяцев в урологическое отделение. Кахи выдали халат, он ухаживал не только за дядей, но и за другими больными. Попал на одну операцию, потом на другую.
Помогал нянечкам переносить больных с операционного стола на каталку. Он был очень сильным и поднимал их как перышко. Кахи стал задавать вопросы профессору, который делал операции. Тот дал ему специальную литературу по урологии. Брат всерьез задумался о новой профессии.
Однажды Кахи с Беллой пригласили профессора в театр. После окончания спектакля «Пепо» Кахи в гримерную принесли букет с запиской: «Дорогой, пусть каждый занимается своим делом». На этом его увлечение медициной закончилось...
А в 1969 году ему предложили сыграть Черного Абдуллу. Вся его слава началась после фильма «Белое солнце пустыни». И хотя он сыграл бандита, по популярности не уступал товарищу Сухову. Его роль пришлось урезать, потому что на худсовете решили, что отрицательный герой очень положительно смотрится: «Надо сделать все, чтобы такого не было!» И режиссер взялся за ножницы. У Кахи как у малоизвестного актера была самая низкая ставка — шестнадцать рублей пятьдесят копеек. Потом, правда, ему ее повысили до двадцати двух рублей. А всего за картину он получил семьсот семьдесят семь рублей. Не такие уж большие деньги по тем временам. Кахи смеялся, что после этой картины ему легче всего было общаться с таможенниками. Они никогда не досматривали его багаж, с улыбкой говорили: «Таможня дает добро!»
