Наша с Борей Оля появилась на свет двадцать пятого ноября. Сутками раньше родила дочь худрука «Песняров» Владимира Мулявина Марина, или, как мы ее называем, Маша, я с ней дружу. С ее мамой Лидой Кармальской, первой женой Мулявина, мы тоже приятельствовали. Лида артистка, работала в жанре художественного свиста. Я всегда восхищалась ее удивительным даром: как можно высвистать такие мелодии, даже классику? К моменту рождения внука Лида давно рассталась с Мулявиным, хотя жили они долго. У них было двое детей, но Муля ушел, влюбившись. После Лиды у него была актриса Светлана Слизская, с ней мы не были знакомы. Очень быстро появилась и третья — тоже Светлана и также актриса — Пенкина. Зрители помнят ее по роли в многосерийном советском фильме «Хождение по мукам» режиссера Василия Ордынского — она играла Катю Булавину.
В роддоме я первые дни плакала. От счастья! Малышка почти все время спала. Смотрю на нее и не могу налюбоваться, слезы текут, повторяю: «Самая красивая на свете, самая лучшая, долгожданная...» После декретного отпуска в «Верасы» я не вернулась. По разным причинам.
Когда до меня уходила, тоже рожать, Люцина Шеметкова, худрук Раинчик таким счастливым ходил!
Я спросила: «Вася, если буду уходить — так же радоваться будешь и потом обратно меня не примешь?» Не ответил. Он никогда в глаза ничего не говорил, только ехидно улыбался и делал по-своему.
Ко всему прочему, мой голос после лечения из сопрано превратился в альт — а формат «Верасов» предполагал все-таки более высокие голоса. К тому же я набрала вес. И муж подначивал: «Выбирай — семья или ансамбль. Уходи, делай свою программу».
Дочку на время оставила у родителей. Вернулась в Минск и... рыдала: и с ребенком хочу быть, но и работать надо. Оля до садика то у моей мамы жила, то у Бориной. Я навещала ее в выходные. Приезжаю, а она смотрит на меня и лепечет не «мама» — а «тетя»! Я снова реветь.
В 1982-м готовилась к Всесоюзному конкурсу артистов эстрады, теперь уже как сольная исполнительница. Позвонила Мулявину и попросила, чтобы дал мне песню. Он сказал: «Приезжай ко мне домой и заберешь».
Приезжаю. Дверь открывает Пенкина. Страшно недовольная. Объясняю, что я за песней. Она в ответ: «Ноты я вынесу, — а в квартиру не впустила: — И Мулю не позову, нечего, ходят тут всякие».
Я позвонила Лене Борткевичу. Трубку взяла его жена, тогда это была известная спортсменка Ольга Корбут: «Что вам нужно?» Я объяснила, что готовлюсь к конкурсу, Мулявин дал мне песню «Две сестры», которую исполнял Леня, и я хотела бы с ним поговорить, может быть, он мне что-то подсказал бы по этой песне. «Разбирайтесь сами!» — сказала она и повесила трубку.
Я отказалась от песни Мулявина — выбрала другую. В 1983-м стала дипломантом конкурса — там выступали восемьдесят шесть солистов со всего Союза, призовых мест было девять, одно из них досталось мне. Это означало, что можно работать отделением. До этого хоть сольный концерт пой — платили как за номер, очень мало. Теперь работала отделение, выступая с ансамблем современного балета и другими прекрасными артистами.
Иногда брала с собой дочку. Оля насмотрелась, дома пряталась за креслом, выскакивала и объявляла: «Выступает Оля Борисовна Белая!» — и кланялась. «Ну точно, — думали мы, — будет артисткой!»
