Мы работали в Дворцах спорта, собирая аншлаги, — «Малиновку» по четыре раза просили исполнять на концертах! Но слава не вскружила нам головы, носы не задирали, оставались простыми. Сашка и с бомжом мог поговорить, и с большим начальником. И я такая же. Мы все были такими. Ну или почти все.
Но вернемся в 1974-й. На гастролях в Брестской области мы с Борей пошли в райисполком просить, чтобы нас расписали. Но оказалось, что расписаться можно только по месту прописки или на родине родителей, а Борины как раз жили неподалеку. Мы поехали к ним в деревню.
По дороге Борис произносит:
— Как будет красиво звучать, если возьмешь мою фамилию: Надежда Белая!
— Не хочу, — говорю, — быть никакой Белой. Я — Микулич на афишах, Микулич и останусь!
На родине родителей Боря договорился, и нас расписали — просто поставив в документах штамп о браке. Сотрудница регистрации актов — видимо торопилась — впопыхах написала: год рождения невесты: «1974-й, январь», жениха — «1974-й, ноябрь». А на дворе только стоял 1974-й, декабрь!
Мы хохотали: «Это нас младенчиками расписали?!»
Свадьбу мы сыграли перед Новым годом. Боря попросил у Саши Тихановича его новый заграничный пиджак. В СССР в магазинах мало было хорошего товара, а «Верасы» выезжали за границу, и Саша там его купил. Пиджак кримпленовый, модный, блейзером назывался. Саша не пожадничал, так что на собственной свадьбе Боря щеголял в блейзере Тихановича.
Исупова вышла за Медведко. Сашка женился на Яде — в этом же блейзере. Через много лет на моем юбилейном концерте мы и «Верасы» (я к тому времени уже ушла из коллектива и выступала сольно) вместе стоим на сцене. Говорю Тихановичу: «Саша, все-таки счастливый у тебя пиджак — и вы прожили с Ядей столько лет, и мы с Борей». Людке с Андреем надо было тоже пиджак этот дать, а то ведь они разбежались.
Родители мои ворчали: «Ты — певица с педагогическим образованием, а замуж вышла за рабочего сцены». Хотя они сами простые люди — папа работал на заводе, мама на фабрике. Но отчего-то не давал им покоя мой, по их мнению, «мезальянс», а меня это не смущало. Боря окончил курсы концертных администраторов, прошел стажировку и стал работать с ВИА «Чаровницы» как их директор.
Я же в «Верасах» осталась. Встречались мы теперь редко — в перерывах между гастролями. Правда я умудрилась забеременеть дважды подряд. Металась: что делать? Взлет карьеры только начался! Выбрала сцену. Потом очень долго лечилась, ставили даже бесплодие... Но я верила, что стану мамой, и не ошиблась. Очень важно — верить.
Письма от поклонников приходили по-прежнему на адрес филармонии. Один даже через Борю пытался со мной познакомиться, не зная, что тот мой законный муж. Выступали «Верасы», я солировала на сцене. Борис сидел в зале. К нему подошел мужчина с цветами, показал на меня и спросил:
— Как бы мне с этой девушкой познакомиться — которая с гитарой и поет?
Муж мой сердито сказал:
— Ну идите и знакомьтесь.
Сердит не потому, что взревновал. Просто мы поругались перед концертом из-за какой-то чепухи. Мужчина с букетом оказался родным братом директора Дома культуры, в котором мы выступали! После концерта на банкете все перезнакомились. Узнав, что Боря мой муж, брат директора отвел меня в сторону и очень серьезно сказал: «Я буду ждать... Вдруг все-таки разведетесь?..»
