Я ехать в Норильск не могла — Мишка был еще совсем маленьким. При воспоминании, каким Саня вернулся после похорон, у меня до сих пор холодеет внутри. Лицо серое, вокруг глаз — черные круги. Что ему довелось пережить, я уже знала из телефонного разговора со свекровью. Тело Ивана Николаевича пролежало в жарко натопленной квартире несколько дней, мужчины, которые несли гроб, заматывали лица шарфами и полотенцами — такой из-под крышки исходил запах.
Целыми днями Саша сидел, уставившись в одну точку. Никого не видя и ничего не слыша. Казалось, дотронься — и полетят искры. Забываясь сном, начинал метаться и страшно кричать. Я мучилась вопросом: как помочь? Ответ пришел сам собой. На третий день после возвращения Саши меня попросили подменить заболевшую актрису в спектакле на выезде, и я предложила: «Сань, поехали в Подольск вместе. И Мишку с собой возьмем. Мне тогда не придется молоко сцеживать — покормлю за кулисами во время антракта».
Саша согласно кивнул. Стоим в прихожей, и я, косясь на крючок, где обычно висят мои ключи, спрашиваю: «Саня, а где твои ключи? Свои куда-то засунула, не могу найти». Он протягивает связку, я кладу ее на галошницу и захлопываю дверь. На площадке разыгрываю испуг: «Что же я наделала! Как мы теперь в дом попадем? Придется слесаря вызывать, когда вернемся, замок вскрывать». Знала, что приедем за полночь, — никакого слесаря с огнем не сыщем, поэтому после спектакля позвонили в дверь соседу и попросили топор.
Надо было видеть, с каким остервенением и яростью Саня рубил дверь. В мелкие щепки, в труху. Держа на руках Мишку, я стояла пролетом выше и кожей чувствовала, как с каждым ударом из Сани уходит наполнявшая его доверху чернота. Через много лет он скажет: «Не знаю, что со мной было бы, если б не разнес тогда дверь. Точно пришиб бы кого на улице или с собой что-нибудь сделал». Кто дал мне тогда подсказку, не знаю. Говорят, у любящих женщин особенно развита интуиция. А я Сашу очень любила...
Соловьева невозможно было не любить. Мы первый раз поехали отдыхать втроем: Саша, дочка и я. На пляже Катюша, подсев ко мне на лежак, спросила:
— Мам, ты не обидишься, если я буду звать Сашу папой?
— Нет. Но и у него нужно согласия попросить.
— А с ним по этому поводу мы уже давно договорились.
Так родной отец стал для Кати Колей, а Саша — папой. Порой дочка забывает, что в ее детях нет соловьевской крови. Говоря о сыне, не устает повторять: «Мишка такой симпатичный! На дедушку Сашу похож — просто копия!» Удивительно, но это правда. Похож не только внешне, но и чувством юмора, и сумасшедшим темпераментом.
В три года наш парень разговаривал развернутыми фразами и имел богатый словарный запас. Только буква «р» никак не давалась — он ее не выговаривал, а рычал. Однажды я была у них и Мишаня вызвался помочь вымыть посуду. В качестве поощрения решила побаловать его сладким: «Миша, пойдем в магазин. Ты выберешь там любое пирожное». С криком «Ур-р-ра! Пир-р-рожное!» внук помчался одеваться. Приходим в магазин, и Мишка — прямиком к витрине с выпечкой. А возле нее стоит пышнотелая дама. Мишка с одной стороны к витрине сунулся — ничего не видно, с другой — то же самое. И тут он как хлопнет даму по заднице: «Гр-р-ражданка, я за вами пр-р-рактически ничего не вижу. Вам ср-р-рочно надо худеть». Та поначалу лишилась дара речи, потом начала хохотать. Вытерев слезы, обратилась ко мне: «Можно я куплю ему пирожное? Мне еще никто не давал советов в такой элегантной манере!»
