Мы с мужем и ребенком стали жить в моей однокомнатной квартире. Наш режим был подчинен сыну, я от Вовочки не отходила. Было тесно, неудобно. Ребенок по ночам спал беспокойно, а мужу рано вставать на работу. Сына я укладывала на маленький диванчик, сама, скрючившись, спала на двух табуретках.
Мой муж — небогатый человек. Он пережил банкротство, у него двое детей от предыдущего брака, их надо было содержать. Покупать жилье побольше было не на что. И вдруг папа (думаю, мама ему все-таки подсказала) стал хлопотать о квартире для меня. Однако жизнь его в это время оказалась на волоске. Когда Вовочке было полгодика, папу обследовали и выяснилось, что нужно срочно оперировать сосуды. В Германии ему сделали операцию на сердце.
После возвращения отец пошел на прием к Лужкову, и по его распоряжению нам стали показывать разные варианты. Папе было уже семьдесят лет, а он как молодой бегает со мной то на одиннадцатый этаж, то на двенадцатый. Лифты в строящихся домах еще не работали, я еле за ним поспевала. Наконец выбрали. Я продала нашу однокомнатную и внесла деньги за новую. Осталось только ремонт сделать.
Мой муж с августа по январь уехал в Америку — у него шел очень важный судебный процесс. Мы давно не виделись, он очень скучал, все время звонил, звал к себе. Для него было важно встретить Рождество вместе с семьей. Мальчику было полтора года. Мы с Вовочкой собрались ехать к Бучу. Папа безумно нервничал по этому поводу:
— Тебе нужно делать ремонт. О чем ты думаешь? Куда ты едешь?
— Папа, извини, сейчас не могу. Вернемся и сделаем.
— У тебя отберут квартиру!
Он всерьез считал, что я совершаю преступление и не имею права уезжать в такой ответственный момент.
До моего отъезда папа привел мастеров, которые работали у него в училище, — он им доверял. Работяги заселились в нашу квартиру и занимались ремонтом совершенно не торопясь: хозяев нет, над ними не каплет. Мы вернулись, а в квартире все те же строительные козлы посреди комнаты стоят. Обои приклеили на голые стены, пол покрыли чем-то таким, что он стал черным, на этом «ремонт» закончился. Первоначальная сумма в шесть тысяч долларов чуть ли не в полтора раза выросла. Папа первое время ходил и регулярно проверял, как идет ремонт, а потом прораб его «пожалел»: «Ну зачем пожилому человеку нервничать?»
Въехали мы с мужем и сыном в квартиру первого мая. Ко мне пришли приятели и ужаснулись: обои отклеились, потолок потрескался. А я должна работягам еще пять тысяч долларов. Они возмутились: «Какой ужас! Уже не те времена, за что платить?! Даже не вздумай».
