Мама умерла, когда мы с сыном еще жили в Москве. Она сильно болела, я за ней ухаживала. Мы с папой едва здоровались при встрече. Прихожу однажды к нему и прошу:
— Пап, маме надо нанять сиделку...
— У меня нет денег на это, — холодным тоном произнес он.
Меня словно ударили по щеке.
Мама умерла в больнице двадцать пятого сентября 2000 года. Они с папой прожили вместе сорок восемь лет. Отец остался один, для него это было сильнейшим потрясением. Я постоянно приходила к нему, носила продукты, мы подолгу гуляли. Он мог позвонить ночью или рано утром, при первой же возможности я мчалась к нему, разрывалась между своей семьей и отцом. Попросила Олю, няню моего ребенка, чтобы она готовила папе. А тот всеми правдами и неправдами пытался забрать у меня ключи от их квартиры. «Они Оле нужны, она же приходит убирать», — говорил он. Естественно, я тут же отдала.
Прошло месяца два. Как-то вечером звонит наш сосед по даче: «Рая, ты только не волнуйся. Авария... Автомобиль Владимира Абрамовича шесть раз перевернулся. Но с ним все нормально. Имей в виду, в машине он был не один. Их надо отсюда вывозить».
Я побежала в ЦКБ, взяла неотложку, мы помчались на Икшу. Там я впервые увидела Лену. Помню, у нее на лбу была глубокая ссадина. Мы развезли пострадавших по больницам. Вечером из клиники звонит Лена, говорит, что ей оказали помощь и оставаться там нет никакого смысла. А что делать, не ночевать же на улице? Я попросила водителя мужа привезти ее к нам.
Муж с сыном спали, а мы тихо разговаривали на кухне. Я ей рассказывала о папином здоровье, о том, что у него высокий сахар. А она — о том, как целых десять лет в первом ряду смотрела все спектакли Владимира Абрамовича. Когда я ее спросила, как попали в аварию, ответила, что они поехали за веничком в Дмитров и перевернулись по дороге. Я постелила Лене на диване. Утром позвонил папа, я передала ей трубку. Шофер Буча отвез ее домой.
На следующий день опять звонок от Лены. «Я для вас сделала все, что могла. Больше сюда не звоните, пожалуйста», — попросила я. Она пожаловалась отцу, он потом сделал мне выговор, что невежливо с ней себя вела.
Папа начал потихонечку приходить в себя. Я все силы бросила на то, чтобы помочь ему справиться с потерей мамы. Он терпеть не мог одиночества, не привык жить один. Прекрасно понимала, как ему тяжело. Отец капризничал, просил меня сопровождать его на какие-то мероприятия, а я очень поправилась, была еще в декретном отпуске, в старую одежду не влезала. Скрепя сердце его слушалась.
