В этом году мне довелось исполнять с группой со сцены песню Цоя «Транквилизатор», премьера которой состоялась на том самом дебютном выступлении «Звуков Му» в школьном актовом зале. Это случилось на одном из показов фильма Кирилла Серебренникова «Лето».
Первоначальная идея сценария мне не понравилась, но он был сильно переработан с помощью жены Майка Натальи Науменко. В результате картина получилась легкой и весьма достоверной. Любовная коллизия между Витей и Наташей подана нежно и деликатно. Такой легкий романтический флирт вполне мог иметь место и в реальности.
Майк и Витя были очень разными. Науменко гораздо интеллигентнее Цоя: папа — преподаватель и мама — женщина с хорошим образованием. Но их сын исполнял ритм-энд-блюз и набрал себе брутальных ребят, похожих на гопников с соответствующим образом жизни. Короля играет свита, оттого Науменко и умер так рано. К счастью, в фильме на его пристрастие к алкоголю нет и намека. В отличие от Майка абсолютный интроверт Цой всегда ставил себе высокую планку, тянулся к тем, кто был выше его по развитию. Вначале это был Майк, потом Гребенщиков, Курехин, Джоанна Стингрей, отчим которой — калифорниец, крупный собиратель современной живописи.
Единственная моя претензия к фильму «Лето» — в нем снивелирован образ музыкантов «Аквариума». Но это, видимо, оттого, что Гребенщиков сильно наехал на саму идею картины. Я был свидетелем: именно БГ и его сотоварищи сыграли в становлении группы «Кино» главную роль.
Однако вернусь в начало восьмидесятых. Я продолжал заниматься иконами. Девять десятых из них уходило к иностранцам, а они, соответственно, расплачивались вещами, валютой. В любом случае ты был между Сциллой и Харибдой — милицией и КГБ. В свое время мой приятель, увы, бывший, Сергей Африка — мальчик Бананан из фильма «Асса» — не раз повторял: их рок-компания состоялась и уцелела во многом потому, что в Москву они приезжали к Липницкому, чей отчим Виктор Михайлович Суходрев был переводчиком у Брежнева. Оттого, дескать, никого и не тронули.
В этом утверждении есть артистическое преувеличение. Жанну Агузарову взяли вскоре после того, как она вышла из моей квартиры. Нашли, что на нее можно повесить подделку документов, — она назвалась чужим именем Иванна Андерс, выдавала себя за дочку дипломатов, выросшую в Вене, вклеила свою фотографию в паспорт приятеля. А Гребенщикова с Цоем сажать было не за что.
