Мне было с ним захватывающе интересно, но часто я терялась перед глубиной его знаний. Предпочитала больше слушать, но Сашу это не устраивало. Он возмущался, если обнаруживал пробелы в моем образовании. Хотя вряд ли хоть кто-то из моего поколения смог бы соответствовать его требованиям. Помню, настаивал, чтобы прочитала Герцена «Былое и думы». Задача оказалась не из легких. Засыпала над книгой, пролистывала скучные страницы. Но он требовал подробного пересказа и мгновенно уличал в мошенничестве: «Нет, не так!» Однажды при Лоре Андреевой Саша спросил, нет ли у меня сигарет.
— Лично у меня нет, — ответила я.
Его возмущению не было предела:
— Лора! Как она разговаривает?! Немыслимо! Что значит «лично у меня»? Это что за язык такой?!
— Да ничего криминального она не сказала, — пыталась заступиться Лора.
Сегодняшней молодежи, наверное, сразу и не объяснишь, что не так в этой фразе, из-за чего надо было горячиться, диктор центрального телевидения произнесет такое с экрана — никто не заметит. С точки зрения Кайдановского, только плебс мог разговаривать так пошло!
Постоянные попытки Саши усовершенствовать меня, да еще в присутствии посторонних, наверное, и дали повод подругам Кайдановского утверждать, что я оказалась его недостойна. Любопытно было бы узнать, кто из них читал Герцена? Память сохранила и другое: он мною гордился, с удовольствием ходил на спектакли и друзьям рассказывал о моих театральных заслугах.
Знаю, не принято, чтобы женщина делала подарки мужчинам, но мне так нравилось радовать Сашу! Я дарила ему розы. По дороге с работы покупала одну, но «эксклюзивную», на самом длинном стебле. Саша всякий раз оживлялся при виде цветка, если кто заходил в гости, непременно показывал и говорил: «Какая у меня женщина!» Одна из роз прошла кинопробы новой Сашиной видеокамерой. Объектив долго скользит по стеблю, подбираясь к бутону, а Саша при этом говорит:
— Знаешь ли ты, что такое «А роза упала на лапу Азора»?
— Знаю... Палиндром Фета...
Происходил этот диалог в три часа ночи. Я играла спектакли, ходила на репетиции, а потом до рассвета сидела с полуночником Кайдановским. Глаза слипались, едва не падала от усталости, но терпела.
Помню, снималась в фильме Бориса Бланка «Карьера Артуро Уи. Новая версия», работала сутки напролет, уставала, а тут вдруг Саша разбудил среди ночи и стал читать свои стихи: «Я тут кое-что переделал, так должно быть лучше...» Слушала, борясь со сном, чтобы не обидеть его, но ничегошеньки не понимала. А когда Саши не стало, нашла в его дневнике исправленное стихотворение. Это было то самое, я вспомнила...
Мне он подарков не делал, но однажды купил колье от Cartier. Это случилось на Лазурном Берегу. Кайдановского пригласили в жюри Каннского фестиваля под председательством Клинта Иствуда. Он мог бесплатно взять с собой одного accompagne и велел мне собираться. Саша поехал во Францию в составе русской делегации, а мне предстояло еще отыграть спектакль и оформить визу. Причем делать это надо было очень быстро, чтобы успеть на фестиваль. Я была как комок нервов: выезжала за границу впервые, да еще одна! До Ниццы лететь надо было с пересадкой в Париже. А вдруг не смогу добраться до места, что-нибудь перепутаю, сделаю не так? По-французски знала лишь пару фраз, выученных в институте! А если в Ницце меня не встретят?!