Саша жалел эту женщину. Она жила на пенсию танцовщицы, и он помог ей — устроил в свой фонд. Хотел дать возможность заработать. А фонд Саша создал, чтобы снимать фильмы независимо от студий, на которых в то время царили бардак и воровство.
Именно эта женщина выступила соавтором иска в суд о признании нашего брака с Сашей недействительным. Она и раньше не давала мне покоя. Как-то мы в компании обсуждали фильм Кайдановского.
— В главной роли, конечно же, будет сниматься Илзе Лиепа, — заявила эта женщина.
— Да? — удивилась я. — Насколько знаю, Саша утвердил меня.
— А сниматься будет Илзе!
— Хорошо, жизнь покажет.
Саша сидел рядом, все слышал, но в спор не вмешивался и никого не поддержал. Но по дороге домой сказал:
— Молодец, проявила характер!
— Считаешь, это нормально?! Меня после этого разговора всю трясет! Другая жена режиссера на моем месте устроила бы грандиозный скандал!
— Ты особенная!
Он часто так говорил: мол, выбрал меня, потому что я не такая, как все, без обычной женской спеси, к тому же к Саше я относилась как к святыне, которую могу утратить, если поведу себя плохо, недостойно. За все время лишь раз скандал произошел по моей вине. Зато Кайдановский ругал меня постоянно. Однажды на заре наших отношений я помыла окна, пока его не было дома. Руки давно чесались — эркер был черен, словно его не трогали с самой постройки дома. Думала: придет, обрадуется — дома чисто и светло, но не тут-то было. Он кричал, что я перехожу черту, нарушаю его жизненное пространство, потом выгнал. Шла по бульварам до театра, глотая слезы. Саша был вспыльчив, но не злопамятен. Выгонит, а потом зовет: «Дурочка, что ли? Возвращайся немедленно!»
В ЗАГС я с Сашей поехала прямо со съемок. Не успела снять грим и шокировала регистрирующую брак тетушку синими ногтями и сумасшедшим париком.
В дневнике Кайдановского появилась запись: «Я женился. Совершенно счастлив!» А спустя несколько дней еще одна: «Деньги на картину не дают. Квартиру ремонтируют четвертый месяц. Одна отрада — красивая молодая жена».
Я звала Сашу на вы. Когда мы поженились, он придумал чокаться кольцами.
— Ты моя жена! — говорил он.
— А ты мой муж!
Пожалуй, лишь в такие моменты я говорила ему ты. Увы, их было очень мало. Вместо медового месяца меня ждали похороны и судебные тяжбы.
За день до того как у Саши случился третий инфаркт, мы пошли в гости к художнику, который должен был работать на новой картине Кайдановского. Саша приревновал меня, и мы поссорились. Никакого повода для этого не было, Кайдановский вспыхнул под воздействием спиртного, потом ему не понравилось, как я отвечаю... Банальная ссора, в которой уже и не разберешься, с чего все началось.
