Через месяц после того как Игорь женился, мы с Михаилом тоже зарегистрировали брак. На свадьбе новобрачный почему-то страшно волновался и опрокидывал рюмку за рюмкой. Я забеспокоилась:
— Что ты делаешь?
А он:
— Я — сибиряк! Мне все нипочем!
Но к концу вечера наклюкался изрядно. Банкет продолжился у нас на Патриарших. Там Мише показалось непристойным поведение кого-то из гостей, и он вывел его в подъезд разбираться. Так что свадьба по всем законам жанра закончилась дракой.
Дети приняли Мишу тепло. Они просто отвечали ему тем же, с чем он вошел в их жизнь, — любовью. Вскоре мы познакомились и с Мишенькой-младшим — его сыном от первого брака, ему было года четыре. Дом наполнялся детским смехом, криками, музыкой.
Время шло, Игорь по-прежнему собирал веселые компании, только наши общие друзья стали бывать в его доме реже, в основном там теперь собиралась богемная публика, коллеги Чурсиной по театру. Уж не знаю, что происходило между ним и Людмилой, он никогда не посвящал меня в подробности, но звонить стал чаще. Постепенно начала понимать: в его новой семье что-то ломается. Во всяком случае, душевного комфорта там не было. Наши телефонные разговоры становились более продолжительными, Игорь все чаще заглядывал к нам на Патриаршие.
У нас с Михаилом тоже далеко не все было гладко. Частые посиделки, длительные загулы после гастролей — всякое случалось. К тому же он очень меня ревновал, даже если повода не было, ему все время что-то казалось. Старалась относиться к этому по-взрослому: я все же старше Миши на восемь лет, скандалов не закатывала. Да и не до того было: моего внимания по-прежнему требовали дети, работа, дом. Но иногда волны раздражения все же накатывали и Миша уезжал к друзьям. А через какое-то время мы снова сходились...
Миша человек энергичный и напористый, если ставит перед собой цель, то упорно идет к ней, не глядя под ноги, топчет все что ни попадя, да и сам не обходится без травм. Но внутри он ранимый, тонкий и трепетный. Конечно же, Файнзильбергу необходим наставник с ежовыми рукавицами, я с этой «должностью» далеко не всегда справлялась. Но по счастью судьба дарила Михаилу встречи с такими людьми.
Когда ему становилось тесно, он сбегал. Мишу изрядно помотало по миру, он жил и в Америке, где останавливался у моей дочери, которая туда перебралась, и в Швеции, и в Израиле. Но в конце концов вернулся на родину, уверовал в Бога, часто бывает на Святой земле, в монастырях, служит звонарем при храмах.
