В последний раз мы с папой виделись на даче первого октября. Стало уже холодать, я попросила Соловьеву приехать и помочь перевезти вещи. Вспоминаю ее реплику: «Какое у Глеба было лицо, когда он меня увидел на участке!» Теперь я понимаю, какую папе подложила свинью, пригласив туда «Нинку». Папа был против того, чтобы она появлялась в нашем кругу, потому что у нее «всегда полный бар», как она пишет. Когда папа понял опасность, он сказал маме: «Чтобы ее здесь не было!»
То, что папа с Геннадием повздорили из-за садового инвентаря, — досадная бытовая мелочь. А вот то, что с моей подачи здесь появилась «Нинка», которую отсюда скандально выставили несколько лет назад, – это был удар. Я оказалась кругом во всем виновата. Получилось двойное предательство: привела в дом чужого мужика, да еще и Соловьеву туда позвала.
Никакого «ора» не было, папа был, как всегда, сдержан. «По газам» не «ударял», просто сел в машину и уехал. В этот же вечер мы вернулись в Москву. Не успели вещи разобрать, как звонит Соловьева и говорит, что папа разбился. На обратной дороге его машина врезалась в грузовик.
Наверное, было бы логично, если бы мне об этом сказала мама. Но она, после того как ей сообщили о трагедии на трассе, набрала номер не дочери, а «Нинки». Как? Ну вот так...
Тут же перезвонила маме:
— Я приеду с Мишей?
— Не надо...
Получается, Соловьева, рассказав о ссоре моего мужа с отцом, обвинила во всем Геннадия. Мама связала смерть мужа с зятем, который оказался не в том месте не в тот час, попал под горячую руку. Внешне она не подавала виду, но все копилось внутри. Свое смятенное состояние отчасти переносила на меня.
На следующий день я была в местном отделении милиции. Следователь рассказал, что выезжая на перекресток, папа не заметил внезапно выскочивший из-за бугра дороги грузовик. За рулем сидел молодой парень, он явно превысил скорость...
От похоронных хлопот меня отсекли сразу. Возле мамы тут же появились Римма Петровна и Соловьева. Не стало папы, мы с мамой не жили вместе, и «подруги» ринулись заполнять пустое пространство. Вместо того чтобы нас сводить, упорно разводили. Мы с мамой пытались понять друг друга, но «доброжелательницы» подливали масла в огонь. И так получилось, что свои переживания мама доверяла подругам, а не мне.
