Когда в девяностые в стране рухнуло кино, зрители перестали ходить в театр, артисты выживали как могли, пытались заработать, а мы с Сашей, получив ваучер, продали его и накрыли стол для друзей. Он не умел и не хотел «устраиваться». От слова «кастинг» его перекашивало. Мы даже дефолта не заметили, потому что терять было нечего: много свободного времени, мало свободных денег. Саша решил «бомбить». На первом же выезде на трассу в машину Фатюшина врезалось такси. На этом его левые заработки закончились.
Саша с удовольствием помогал всем, кто к нему обращался. Но совершенно не мог постоять за себя. Когда обманывали, в его глазах читалось недоумение. Один режиссер предложил сняться в сериале: мол, пока пилотную серию сделаем, а потом и все остальные. Но фильм не вышел — и денег, естественно, не заплатили. Такой случай был не единственным, и Саша стал отказываться от проектов, которые сделали имя многим актерам. Помню, как Александр Митта долго уговаривал его сняться в сериале «Граница. Таежный роман». Саша так и не согласился: «Да устал я от этих военных, от кирзачей! Не хочу».
Его не угнетало, что материальные блага проходят мимо. Но однажды я видела, как Саше было по-настоящему больно. Накануне юбилея Фатюшина к нему подошел директор театра: «Пришли документы на тебя и Леночку. Ты получаешь народного, а Лена заслуженную». Мы устраиваем банкет. Застолье в разгаре, и я чувствую, что Саша ждет, когда же объявят о наших званиях, но этого так и не происходит. Через месяц их получают двое других актеров. Все переиграли, а ему не сказали. Это Саше жизни не прибавило.
Последний год был самым трудным. У Саши очень болело сердце. Мы пошли в поликлинику и из-за этого пропустили репетицию. Прямо в кабинет врача позвонили из театра, поинтересовались, у них ли Фатюшин. Подтвердили, что да, он у нас. «А-а, значит, больной Фатюшин у врача, а здоровая Мольченко — просто не явилась на репетицию!» И меня уволили. В приказе было написано: «В связи с тем, что Мольченко пропустила две репетиции по причине болезни мужа»...
