Однажды вместе летали на пробы в Одессу, Юра Юнгвальд-Хилькевич искал актеров для картины «Д’Артаньян и три мушкетера». Я пробовался на Портоса, Сашка — на д’Артаньяна. Обоих не утвердили, хотя показались мы, на наш взгляд, отлично. Мне Хил задал неожиданный вопрос:
— Что ты сделал Стелле Ждановой?
— А кто это?
— Как кто, важная персона на телевидении. Она выступила против тебя.
— Ничего я ей не делал, даже не знаком. И я вообще стараюсь не делать людям гадостей.
Потом из любопытства узнал: Стелла эта действительно была первым заместителем председателя Гостелерадио Лапина. Но мы никогда не встречались. И почему она была против того, чтобы мне дали роль в «Мушкетерах», до сих пор не представляю.
С Сашкой случилась другая история. Хил сказал: «Все зависит от Фрейндлих. А ты ей не понравился. Она заявила: «У мальчика влажные руки. Мне это неприятно». Понятное дело, это был предлог. Нормальные у Сашки были руки. Просто у Фрейндлих в то время была история с Мишей Боярским, и она сделала все от нее зависящее, чтобы пролоббировать его кандидатуру. На память о несыгранных ролях осталась фотография, где мы с Сашкой стоим в гриме и костюмах мушкетеров.
Позже и я помог Абдулову. У меня тогда все складывалось более или менее удачно. Играя короля Богемии в фильме «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», я предложил сделать этого персонажа смешным, режиссеру Масленникову моя идея понравилась, и все нашло воплощение на экране. Вторым режиссером на картине работал Витя Сергеев, с которым у нас сложились очень хорошие отношения. Как только Витя получил очередную самостоятельную постановку — «Гений», — тут же вызвал меня и предложил роль бандита. Бороду уже не клеили, но лицо все-таки поуродовали — сделали выпученный глаз. Во время нашего первого разговора о будущей картине мы сидели в кабинете Виктора на «Ленфильме», а там на стене висел стенд с фотографиями актеров, уже утвержденных на роли. Я обратил внимание, что место центрального персонажа пусто.
