— А где чемодан?
— На «Щелковской», у родителей.
— Почему?
— Нам надо пожить отдельно.
И Витя честно, к счастью, без подробностей — их я бы не вынесла, — рассказал, что в ту роковую для меня ночь с двадцать девятого на тридцатое марта артисты праздновали день рождения Саши Фатюшина. Тогда, как выразился Витя, между ним и Наташей Гундаревой все и случилось.
Почему муж не скрыл от меня правду? Почему не обманул? Потому что мы были молодыми и глупыми максималистами. Еще до свадьбы договорились, что всегда, при любых обстоятельствах будем честны друг с другом и если один из нас изменит, обязательно признается. И Витя слово сдержал. Я не обвиняла мужа, не просила остаться. У меня в одну секунду словно отключились все жизненные функции. Села за стол на кухне и ждала, когда он соберет свои вещи и уйдет.
Очнулась от звука захлопнувшейся двери. И тут во мне словно пробудился дикий зверь. Я начала вопить, орать, биться. Хорошо, что родителей не было дома, могла дать волю чувствам. Ни в этот день, ни через неделю ничего не сказала ни им, ни подругам. Не потому, что скрытная, просто не могла вслух произнести страшные слова: «Витя меня бросил».
Хотела ли я, чтобы муж вернулся? Очень. Но ничего для этого не сделала, гордая была. А вот сейчас думаю, что зря. Витя не нужен был Наташе. Он нужен был мне, и я была ему нужна для становления — и человеческого, и творческого. Допускаю: будь мы с Корешковым старше, мудрее, опытнее, то смогли бы пережить эту ситуацию. А тогда ума не хватило.
Вернулась на съемки и старалась вести себя так, словно ничего не произошло. Улыбка на лице держалась, а вот тело выдавало. Помню, как Петр Вельяминов подошел ко мне, оттянул со спины белую поварскую курточку и горестно произнес: «Ушивать надо!»
О том, что Витя ушел от меня к Гундаревой, в театре узнали быстро. Раньше мы с Корешковым за руку вбегали в фойе, а теперь он солидно сопровождал Наташу. Многие были удивлены, ведь нас с мужем с первых дней воспринимали как счастливую молодую пару — и вдруг такой поворот событий. Пошли разговоры, что Корешков собирается сделать карьеру за счет звезды. В театре от него многие отвернулись.
Встреч с Витей я после развода не искала, хранила женскую гордость, но однажды броня моя все-таки треснула. Я решила позвонить — это был резкий, неосознанный порыв. Набрала номер, Гундарева сняла трубку. Я молчу. Она — тоже. И вдруг произносит: «Наташа?» Молчу. Гундарева снова сделала паузу, а потом язвительно так: «Дышите глубже». Я положила трубку. Что я могла ей сказать?
