А еще прочла в письмах и дневниках отца, которые недавно нашла, разбирая старые вещи на антресолях. Он вел их на зоне.
...В январский день 1954 года мама пришла вместе с подружкой на каток. Ей едва исполнилось семнадцать, она училась в десятом классе. Мой будущий папа вместе с другом нарезал круги у елки, стоявшей в центре катка. Он сразу обратил внимание на яркую девушку: темноволосая, с модной стрижкой каре, смуглолицая, кареглазая, стройная. Колоритная внешность Марине досталась от отца-армянина. Она не красилась, не носила крикливых вещей, но одевалась с иголочки и со вкусом.
В этом ей помогала моя будущая бабушка, которая работала художником по ткани в Общесоюзном доме моделей одежды на Кузнецком Мосту. По ее протекции мама в юности была фотомоделью — снималась для журнала мод.
Девушка из хорошей обеспеченной семьи: мать — творческий работник, отец — полковник КГБ. Неизбалованная, воспитанная, с хорошими манерами, умная. Папа влюбился без памяти. Насколько были глубоки его чувства, я поняла, прочитав в дневнике: «Одна бывшая подруга дала мне рецепт долголетнего счастья: «Никогда не говори девушке, что любишь ее, никогда не отдавай себя всего целиком». Последующая серия побед над продавщицами и студентками показала, что она права. Но когда я встретил тебя, почувствовал, что удобная теория летит к чертям. Поняв, что ты не просто очередная знакомая, я опять стал слабым как овца.
Покорно ходил с тобой по холодным улицам, с ужасом истолковывал каждое твое слово и улыбку, каждый день боялся, что ты уйдешь, собирался стать интригующе властным — и ничего не получалось. А ты вела девичью хитрую политику. На мое счастье, ты полюбила меня. До этого я не привык к постоянству и со страхом ждал, что все это скоро кончится...»
Ей он тоже понравился: высокий, светловолосый, с серо-голубыми глазами и правильными мужественными чертами лица. Папа тогда уже окончил Московский авиационный институт, ему было двадцать шесть лет. Они стали жить вместе, когда мама еще училась в десятом классе. Родители, конечно, не испытывали восторга по этому поводу, но мешать не стали. После школы Марина поступила на романо-германское отделение филологического факультета МГУ.
Радиоцентр, где папа работал старшим инженером, считался секретным объектом.
Его оборудование излучало сильнейшие электромагнитные волны. Отец говорил, что у многих его коллег дети появлялись на свет с аномалиями. Однажды родилась девочка без кистей рук. Много лет спустя, заболев лейкемией, папа считал, что она — следствие его работы в радиоцентре.
Ему хотелось сменить профессию, и увидев объявление о наборе на Высшие режиссерские курсы при «Мосфильме», он тут же туда направился. Отец поступил, знаменитый режиссер Иван Пырьев, основатель курсов, выделял его среди других студентов, считал способным.
Отец завел много новых знакомых среди литераторов, киношников, музыкантов. Эта богемная публика собиралась в коктейль-холле на улице Горького, его еще называли «Ерш-хатой». Середина пятидесятых — эпоха стиляг. Папа обожал слушать джаз и рок-н-ролл, но сам не танцевал. И не щеголял в дудочках, с начесанным коком. А вот мама носила пышные модные юбки и обожала буги-вуги. Папа любил смотреть, как она лихо отплясывает.
Среди приятелей родителей был архитектор по имени Виталий. В тот злополучный день они втроем собирались пойти в кафе. Договорились встретиться. Мама и Виталий пришли вовремя, а папа опаздывал. Хлынул дождь, и Виталий, который жил неподалеку, предложил переждать непогоду у него.
Папа пришел на место встречи — никого. Он понял, что друг повел Марину к себе, и в его голове родилось ужасное подозрение: они там... А воображение у отца было очень сильное и мрачное. Пока несся к дому Виталия, ревность все распалялась...
Журналисты, расписывая разыгравшуюся следом драму, не зная толком, что и как происходило, превратили отца в монстра. Писали, что Серый, как маньяк, всегда носил в портфеле ледоруб и, ворвавшись в дом, с ходу стукнул им Виталия по голове. Все это неправда.
Он позвонил в дверь, Виталий открыл. Мама пила чай. Все было абсолютно невинно. Но отец заметил, что на краю стола лежат ее часы. У мамы была привычка — оказавшись в помещении, она снимала часы и клала их рядом с собой, но отец решил, что это прямое доказательство измены: друг соблазнил его невесту, которая впопыхах забыла надеть часы.
