Подумала: Женька в гробу перевернется, если узнает, что в последний путь его пришел провожать главный черносотенец страны. Просто кино и немцы!
...А потом начался кошмар. Я не понимала, как дальше жить. Есть вариант: лечь, уткнуться носом в диван и не вставать. Имею полное право, я потеряла мужа. Но стоит ли так поступать, если у тебя на руках девятилетняя девочка и полугодовалый мальчик?
Моих детей наблюдала чудесный врач. Она приехала, осмотрела Мишу и объявила:
— Все, больше ты грудью ребенка не кормишь.
— Почему?
— У тебя ядовитое молоко. Если хочешь иметь здорового сына, прекращай давать ему грудь.
Я потом попробовала свое молоко, оно было горьким как полынь.
Деньги, которые принесли ребята, ушли на покупку новой квартиры. Еще когда был жив Женя, мы подыскивали варианты: старая была очень тесной, а теперь я просто не могла находиться в доме, где все напоминало о нем. Мы с мамой продали наши квартиры, купили ту, в которой я сегодня живу. Но как в воду глядела — приобрела еще и однокомнатную, позже она очень пригодилась.
Ни от какой работы тогда не отказывалась. Спасибо Димке Диброву, он снимал документальные фильмы и рекламу, я была занята на озвучании. В конце концов он помог попасть на один научно-популярный канал, где платили четыреста долларов в месяц.
В четыре часа у меня смена, арендована студия звукозаписи, а Бородин никак не отпускает с репетиции «Короля Лира». В общем, получив от главного режиссера по голове, мчусь из театра на «Шаболовку», бегу по переходу в метро в историческом гриме, который некогда было смывать, с наклеенными ресницами, шиньоном. Ведь если опоздаю, мои четыреста долларов накроются медным тазом. Бегу, чуть не рыдаю, и вдруг в голове проносится: «Чего ты так расстраиваешься, дура? Зато целлюлита не будет». На всю жизнь запомнила ту шутку. Пахала на пяти работах, так и выжила.
Я долго никуда не выходила, но друзья все-таки вытащили в Дом актера на капустник. Молодой артист из Театра имени Моссовета очень смешно изображал Никиту Михалкова. В тот вечер нас друг другу представили:
— Это Алеша Колган.
— Нина Дворжецкая.
Мы стали видеться в общих компаниях, он приезжал в гости «просто так», подружился с Аней и Мишей.
Это «просто так» длилось три года. Я, конечно, видела, что небезразлична Леше, но вступать в новый брак не собиралась.
Однажды домашние довели меня до белого каления. Прибегаю после спектакля — холодильник пустой, гора грязной посуды, а мама раскладывает пасьянс и с ходу начинает предъявлять мне претензии: мол, неправильно живешь, дочка. Мишка хнычет, тоже чего-то требует. Аня мотает нервы, у нее переходный возраст, никто не знает, где она пропадает допоздна.
Было ощущение, что бьюсь в кирпичную стену и никогда ее не пробью. Ушла в свою комнату и завыла от бессилия.
На следующий день — звонок от Алеши:
— Нин, я тут мацу купил, тебе надо?
— Надо, завези в театр. Кому когда маца мешала?
Леша приехал, попили чайку в буфете. Через несколько дней снова звонит:
— У тебя сегодня длинный спектакль. Хочешь, заберу и отвезу на машине домой?
— Конечно хочу.
И назавтра Колган снова подвез меня до дома. По дороге посидели в кафе, Леша расплатился. Еще через день снова зашли попить чайку. Официант принес счет, и я достала кошелек:
— Сегодня моя очередь.
— Ты хорошо соображаешь?
— спросил Леша. — Понимаешь, что я за тобой ухаживаю? Это что сейчас было?
— Проверка, — соврала я. — Почему же раньше не ухаживал?
— Ты была такая закрытая. А сейчас в тебе что-то изменилось.
Наш роман начался в мае 2003 года, а в октябре мы уже поженились. Когда Леша сделал мне предложение, начала рыдать. Я только произвожу впечатление стойкого оловянного солдатика, а на самом деле довольно сентиментальная.
— Зачем ты хочешь на мне жениться? Мы взрослые люди, к тому же я старше тебя на одиннадцать лет.
