Я всячески виляла, придумывала словесные конструкции, в которых можно было избежать личных местоимений. Перешла на «ты» только когда почувствовала, что могу это сделать без усилия над собой.
Еще при первой встрече с родителями Олега я заметила, что между ними и сыном тоже существует дистанция. Это ни в коем случае не отстраненность, нет — они очень любят друг друга, но представить, чтобы Елена Иннокентьевна или Евгений Яковлевич, обращаясь к Меньшикову, назвали его Олежкой или сыночком, невозможно. На «вы» и по имени-отчеству — и то реальнее. Мое знакомство с ними состоялось на «похоронах» спектакля «Игроки» — «Театральное товарищество 814» снимало постановку с репертуара.
Конечно, я волновалась. Но рвать на себе кофту, доказывая Елене Иннокентьевне и Евгению Яковлевичу, как сильно люблю их сына, не собиралась. Примут значит примут, нет — ну, что ж... К счастью, все сложилось замечательно: они оказались чудесными людьми, мы сразу понравились друг другу, нашли общий язык.
Наш курс репетировал дипломный спектакль, когда на дисплее моего мобильного высветился номер Меньшикова. Услышав в трубке сиплое «Алло!», я испугалась:
— Что случилось?!
— Ничего. Давай переезжай ко мне!
Несмотря на то, что были уже и признания в любви, и разговоры о совместной жизни, предложение прозвучало неожиданно. Пролепетала, поймав себя на том, что практически цитирую фильм «Служебный роман»:
— Но я сейчас не могу, я еще в институте. Только вечером.
— Ладно.
Вернулась из института, и мы с сестрой стали меня собирать. Все вещи уместились в небольшой рюкзак. Плюс коробка с моей коллекцией пакетиков сахара из кафешек и ресторанов. Окинув взглядом скудное имущество, Таня озабоченно вздохнула: «Ой, Насть, давай тебе еще чего-нибудь положим, а то он подумает, что ты только на два дня приехала».
Класть, однако, оказалось нечего. Отправилась на Фрунзенскую набережную с рюкзаком и коробкой. Приехала, а Олега нет. Первым побуждением было вернуться домой, но консьержка — милая, сердечная тетенька — поставила рядом со своим постом стул и приказала: «Никуда не пойдешь! Сиди и жди!» Сижу, а в голове всякие мысли крутятся: «Может, случился порыв, он позвал, а потом передумал? Кто знает, что этими гениями движет... Или просто забыл?»
Меньшиков влетел в подъезд часа через полтора. Никаких извинений. Буркнул что-то вроде: «У меня дела были», схватил рюкзак — и к лифту. Я с сахаром — за ним. Дома Олег открыл шкаф и, переложив свои вещи, освободил несколько полок. Мое имущество поместилось на одной. «Не густо, — обронил Меньшиков.
— Ну ничего, что-нибудь придумаем».
Исходя из того, что пресса из года в год присваивает Меньшикову звание «самого стильного и элегантного отечественного актера», можно предположить, что он тут же взялся за формирование моего гардероба и занимается им по сей день. А вот и дудки! Конечно, при покупке костюмов и платьев «на выход» мы советуемся друг с другом, но даже если муж говорит: «Нет, это какой-то колхоз!», а мне нравится — все равно куплю и буду носить. Бывают и обратные ситуации, когда я фыркаю в магазине: «Ну ты себе и выбрал! Ужас ужасный...» Но через пару минут Олег выходит из примерочной и я беру свои слова обратно. Есть у него, негодяя, удивительная способность — выхватывать взглядом из массы вещей то, что ему безусловно пойдет, а потом преподнести себя в обновке так, что все ахнут.
