Классический бледно-розовый костюмчик — пиджак с юбкой — и беленькие туфельки. Выглядела я очень скромно и прилично и была благодарна за помощь. Профессиональные стилисты в моей жизни появились еще не скоро.
В нашем маленьком коллективе, создававшем проект под названием «Натали», Валера считался исполнительным продюсером, а Вадик — музыкальным. Для нас с Сашей Володин был просто бог, волшебник. Мой псевдоним появился, когда стали делать обложку диска «Русалочка». Спросили:
— Тебя как написать? Наталия Рудина?
И начали выводить — Натали... Я остановила:
— Нет, я Наталья, через мягкий знак.
Но слово уже было написано, и все решили, что оно очень симпатично смотрится на обложке.
Для меня имя Натали было привычным — так в детстве звала завуч в школе.
Это было удивительное время: люди с легкостью становились олигархами, продюсерами... Саша, кстати, не любит, когда его называют продюсером. Говорит: «Я координатор». А Валера гордился своим «званием». Он был знаком с создателями «Миража», хотел повторить их успех. И тут появилась я, которая не только пела, но и сама сочиняла. Это очень удобно и для продюсера — не нужно искать материал, и для исполнителя — если человек пишет сам, материал идеально ему соответствует.
В общем, все сложилось. Мы заключили между собой устный контракт на пять лет. Я пишу песни, Вадик делает аранжировки, а Валера записывает и раскручивает продукт совместного творчества. Вскоре меня отправили на гастроли. Я выступала на разогреве у Кая Метова с пятью песенками.
Иванов познакомил нас с Александром Шульгиным. В то время во многом благодаря ему уже взошла звезда Валерии. Я ею восхищалась, но сама в шоу-бизнес не рвалась и таких больших продюсеров побаивалась. Потом удивлялась, читая о Шульгине весьма неприятные вещи. Мне Александр показался мягким и милым. Верила, что у них с Валерией прекрасная семья.
Очень понравилось, как они назвали младшего сына — Арсением, и я дала это имя своему первенцу. Когда виделись с Шульгиным в последний раз, его Сене было года три. «Вы знаете, у меня ведь сын тоже Арсений Александрович, — сказала я, — как у вас с Лерой». Шульгин ничего не ответил. Их семья уже разваливалась, но я об этом не знала...
Валера Иванов попросил Шульгина дать мне хорошего визажиста, чтобы сделать фотосессию. Тот познакомил с девушкой, работавшей с Лерой. Я сразу предупредила:
— Только, пожалуйста, не красьте меня как Валерию!
— Нет-нет, зачем? Хотя у вас с ней похожий типаж.
Я тогда делала «химию», чтобы лучше держалась укладка, на гастролях причесывалась сама. Визажистка сказала: «Надо убрать эти ужасные кудри». Постригла коротко, мне понравилось. Но потом она покрасила меня в темно-рыжий цвет — как Валерию. Когда сделала макияж, я стала просто ее клоном! В общем, такой меня и сняли. Увидев фотографии, мы с Ивановым и Сашей с трудом выбрали несколько снимков, где мое сходство с Валерией было не таким сильным.
Знакомство с Шульгиным — это урок того, что первое впечатление поверхностно и зачастую ох как далеко от реальности. Сейчас мы с Валерией часто пересекаемся на концертах, и я вижу, насколько она отличается от себя прежней. У нее глаза счастливой женщины. Для Пригожина жена — все.
Безусловно, Валерии повезло с ним как с талантливым продюсером, но главная удача, что она нашла уникального мужчину: Иосиф воспитывает со своей обожаемой женщиной детей, стал им любимым папой, опорой, тылом. Перед таким человеком искренне снимаю шляпу.
На концерты и гастроли я ездила с мужем. Во-первых, мы привыкли не разлучаться, а во-вторых, без него я бы просто погибла. На меня было слишком много охотников, и Саша, по сути, выполнял еще и функции телохранителя.
Мужчин всегда тянуло ко мне как магнитом, а я не понимала почему. Спросила об этом ясновидящую. Она сказала: «Ты — волчица по энергетике, а с виду — овечка. Наивная куколка.
Мужчин сбивает с толку это сочетание. И сводит с ума...»
Саше, к счастью, не приходилось пускать в ход кулаки, хотя порой поклонники вели себя нагло. Когда выходила на сцену, меня буквально накрывало волной мужской сексуальной энергии. Было так стыдно! Казалось, стою голая. Не умела «прятаться» в песнях, жить в образе. И учителей не было — до всего приходилось доходить своим умом. Долгое время пела песни как мантры, не понимая, к чему это может привести. Потом экстрасенсы объяснили, что я сама себе накаркала свои проблемы, депрессии. Чего стоил хит «Ветер с моря дул»! Ведь ветер не просто дует, а нагоняет беду. И я срасталась с образом несчастной девушки, бесконечно повторяя эту «мантру».
Сначала мы делали песни в стиле евродэнс.
