Спасали песни. Это было как бы моим хобби. Я писала не только для себя, но и для других — учителей, знакомых. И не собиралась это увлечение превращать в работу. И певицей быть не собиралась. Мне казалось, что профессия артистки сродни проституции. А Саша как раз предлагал подумать о сцене, ему нравились мои песенки. Но я никак не могла забыть шок, который испытала, выступая на том самом рок-фестивале, где мы с мужем встретились. На мне была короткая юбка, туфли на шпильках, волосы я накрутила на бигуди — получилась настоящая грива. Видимо, выглядела эффектно. Парни кричали: «Какие ножки!», «Выше юбку! Выше!», «Давай, давай!» Я безумно испугалась. Почувствовала, что такое сексуальная агрессия и что предстоит преодолеть, если свяжу жизнь со сценой.
И я решила нацелиться на семью. Но стать матерью не получилось и во второй раз.
Когда я снова забеременела, отнеслась к этому уже серьезно, легла на сохранение. Пробыла в больнице больше месяца. Однажды послали на УЗИ. Оно показало, что ребенок умер. Меня отправили на чистку. Шла по лестнице и плакала навзрыд. Навстречу гинеколог — здоровый дядька:
— Ты чего ревешь?
— Ребенка потеряла.
— А сколько тебе лет?
— Девятнадцать с половиной уже.
— Не реви, родишь еще двоих, а то и троих.
Но я была в ужасе. Беременность прервалась на том же сроке, что и в первый раз. И все ведь шло нормально, без отклонений. Со здоровьем — полный порядок. Как будто кто-то сглазил...
Саша был знаком с Володей Воленко из группы «Божья коровка». Мы несколько раз ездили к нему в Москву на студию и записали там альбом «Русалочка». После этого решили сделать первый концерт — в здании нашего драмтеатра. Саша попросил тамошнего молодого режиссера поработать со мной: я совсем не умела двигаться во время исполнения песни. Занятия не понравились. Режиссер требовал, например, ползти к нему по сцене как кошка с манящим взглядом или сымпровизировать эротический танец. Я чувствовала себя просто ужасно. Он злился: «Тебя бы осторожно окунуть в грязь для раскрепощения.
Уж слишком ты зажатая». Но концерт мы все-таки сделали, и публика принимала меня хорошо.
По делам своей студии Саша часто бывал в Москве на «Горбушке». Там кто-то и свел его с Валерием Ивановым, занимавшимся выпуском дисков. Муж дал послушать ему нашу «Русалочку», и Валерий решил выпустить альбом со своим компаньоном. Так радостно было держать в руках свой диск! Иванов тоже остался доволен. Видимо, неплохо заработал. Предложил мне сочинить несколько песен для Наталии Гулькиной — в стиле «Миража». Делала это с удовольствием, но, как поняла, песни Гулькиной не подошли. Иванов сказал: «Ну и ладно. Споешь сама». Начали писать новый альбом.
Сначала мы с Сашей все время мотались из Дзержинска в Москву, ночевали на полу в студии. Поезд приходил в столицу в несусветную рань. Только-только открывалось метро, и я, сонная, брела по незнакомой столице вслед за Сашей. Он шагал так уверенно, а я, понурив голову, плелась за ним и видела только его ноги — лестница вниз, эскалатор, лестница вверх... Не запоминала маршрут, шла за Сашей доверчиво, как ребенок. По большому счету я и сейчас, двадцать три года спустя, следую за его ногами, иду за ним по жизни...
Потом мы все-таки переселились в столицу. Я начала выступать на небольших площадках. Наряд для сцены помогла найти жена нашего замечательного аранжировщика Вадима Володина Ольга на самой крутой московской барахолке — рынке ЦСКА.
