Зал на восемьсот мест был полностью забит, зрители на полу сидели, на лестницах. Ну а уж когда Михаил Иванович гонорар получил!..
Тринадцатого июля пришла телеграмма от брата. Юра как раз снимался в Гомеле, адреса Минички в Ялте не знал, вот и прислал на мое имя: «Ирочка, эта телеграмма предназначена Мише Пуговкину. Поздравляю его с тем, что в свой день рождения начал, наконец, работать с тобой. Желаю вам счастья». Кидаюсь к Михаилу Ивановичу:
—Как же так? Что ж вы не сказали?
Это был первый день рождения Пуговкина без Александры Николаевны. Понимала, насколько ранено его сердце, каким одиноким и покинутым он себя чувствовал.
Миничка отмахнулся:
—Глупости это все, и о подарках думать не смейте. Мы просто посидим, попоем...
Так и сделали. Но уже через несколько дней выяснилось, что Юрина телеграмма была не просто поздравительной. Это было благословение нашего союза. И последнее, что брат пожелал мне перед своим уходом...
Девятнадцатого июля у Юры случился приступ аппендицита, который перешел в перитонит. «Скорая» увезла его прямо со съемочной площадки. Хорошо, что рядом была жена Леночка, чудная девушка, на сорок два года младше брата. Когда она приезжала на съемки, в группе шутили: «О, Медведев внучку привез». Во время регистрации сотрудница ЗАГСа, удивившись разнице в возрасте, строго спросила у Лены:
—Вы выходите замуж по любви?
Не задумавшись ни на секунду, та ответила:
—Нет, по расчету.
Юре очень нравилась ее юношеская дерзость.
Он всегда хорохорился перед молодой женой, до последней минуты не признавался, что у него что-то болит. Из приемного отделения брата отправили в операционную, и Лене разрешили подняться с ним на лифте. Даже тогда не пожаловался! Он умер на операционном столе: сердце не выдержало. В Москве бы его наверняка спасли, а вот в Гомеле не сумели.
Иногда в шутку я называла брата «мачо». И Лена замуж второй раз не вышла, все твердит: «Такого принца больше не найти».
Юра с Миничкой были во многом похожи: и благородством, и какой-то молодцеватостью. Пуговкин никогда не выглядел как Ален Делон, и фигура у него нестандартная. Но он умел носить костюмы. Марк Бернес, который называл Михаила Ивановича не иначе как крестьянином, научил: «Во второй половине жизни надо одеваться светло. И самое главное — модно». Он же свел Пуговкина с портным, который шил костюмы всем «первачам». Я удивилась, увидев, как много у Минички одежды и обуви. Ведь у первого мужа была одна летная форма, и привет.
Вообще, несмотря на болезни, Михаил Иванович никогда не выглядел и не вел себя как старик. До последнего вздоха, даже уже прикованный к постели. Глаз горел всегда.
Естественно, я засобиралась на похороны брата в Москву, куда Лена везла гроб на поезде. «Поеду с вами, — неожиданно решил Михаил Иванович. — Не хочу оставаться один».
Была буквально раздавлена смертью Юры, но и не подумала противиться. С Миничкой сразу очень легко было. Только закручинишься, он как-нибудь пошутит, и поневоле улыбаешься. Мое горе нас словно уравняло: мы могли легче понять друг друга, как будто сплотились в сопротивлении своим личным несчастьям. Михаил Иванович даже поехал вместе со мной на Юрочкины похороны. Хотя после смерти Александрочки Николаевны не мог бывать на кладбище: ни на девять, ни на сорок дней на ее могилку не ходил, так ему было тяжело.
Кстати, я тогда впервые в жизни ехала в СВ, других вагонов Пуговкин не признавал.
